Page 78 - Накануне

по дворцам и по церквам — ведь вы были во Дворце дожей? Что за богатство везде!
Особенно эта большая зала и место Марино Фалиеро; так и стоит: «Decapitati pro
criminibus» 46 . Я был и в знаменитых тюрьмах: вот где душа моя возмутилась — я, вы, может
быть, помните — всегда любил заниматься социальными вопросами и восставал против
аристократии — вот бы я куда привел защитников аристократии: в эти тюрьмы; справедливо
сказал Байрон: «I stood in Venice on the bridge of sighs» 47 ; впрочем, и он был аристократ. Я
всегда был за прогресс. Молодое поколение все за прогресс. А каковы англо-французы?
Посмотрим, много ли они сделают: Бустрапа и Пальмерстон. Вы знаете, Пальмерстон
сделался первым министром. Нет, что ни говорите, русский кулак не шутка. Ужасный плут
этот Бустрапа! Хотите, я вам дам «Les Chatiments» de Victor Hugos 48 — удивительно!
«L'avenir — le gendarme de Dieu» 49 — смело немножко сказано, но сила, сила. Хорошо
также сказал князь Вяземский: «Европа твердит: Баш-Кадык-Лар, глаз не сводя с Синопа». Я
люблю поэзию. У меня также есть последняя книжка Прудона, у меня все есть. Не знаю, как
вы, а я рад войне; только как бы домой не потребовали, а я собираюсь отсюда во Флоренцию,
в Рим: во Францию нельзя, так я думаю в Испанию — женщины там, говорят, удивительные,
только бедность и насекомых много. Махнул бы в Калифорнию, нам, русским, все нипочем,
да я одному редактору дал слово изучить в подробности вопрос о торговле в Средиземном
море. Вы скажете, предмет неинтересный, специальный, но нам нужны, нужны специалисты,
довольно мы философствовали, теперь нужна практика, практика… А вы очень нездоровы,
Никанор Васильевич, я вас, может быть, утомляю, но все равно, я еще посижу немножко…
И долго еще трещал таким образом Лупояров и, уходя, обещался добывать.
Измученный нежданным посещением, Инсаров лег на диван.
— Вот, — с горечью промолвил он, взглянув на Елену, — вот ваше молодое
поколение! Иной и важничает и рисуется, а в душе такой же свистун, как этот господин.
Елена не возражала своему мужу: в это мгновение ее гораздо больше беспокоила
слабость Инсарова, чем состояние всего молодого поколения России… Она села возле него,
взяла работу. Он закрыл глаза в лежал неподвижно, весь бледный и худой. Елена взглянула
на его резко обрисовавшийся профиль, на его вытянутые руки, и внезапный страх защемил
ей сердце.
— Дмитрий… — начала она.
Он встрепенулся.
— Что? Рендич приехал?
— Нет еще… но как ты думаешь — у тебя жар, ты, право, не совсем здоров, не послать
ли за доктором?
— Тебя этот болтун напугал. Не нужно. Я отдохну немного, и все пройдет. Мы после
обеда опять поедем… куда-нибудь.
Прошло два часа… Инсаров все лежал на диване, но заснуть не мог, хотя не открывал
глаз. Елена не отходила от него; она уронила работу на колени и не шевелилась.
— Отчего ты не спишь? — спросила она его наконец.
— А вот погодя. — Он взял ее руку и положил ее себе под голову. — Вот так…
хорошо. Разбуди меня сейчас, как только Рендич приедет. Если он скажет, что корабль готов,
мы тотчас отправимся… Надобно все уложить.
— Уложить не долго, — отвечала Елена.

46 «Обезглавлен за преступления» (лат.)

47 «Я стоял в Венеции на Мосту вздохов» (англ.)

48 «Возмездие» Виктора Гюго (франц.)

49 «Будущее — исполнитель провидения» (франц.)