Page 56 - Война и мир 1 том

который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы
переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он
сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым
Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его
умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение
ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая,
страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием.
Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу,
и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [ Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую
на смену княжну. – Аllons. [ Пойдем.]
Пьер вышел.

XXIV

В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые,
сидя под портретом Екатерины, о чем-то оживленно говорили. Как только они увидали
Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что-то спрятала, как показалось
Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне
Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne
suffirez pas. [ Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна
Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с
Анной Михайловной прошли в petit salon. [ маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche,
[ Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного
русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из
тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на
котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить
свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту
маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме
графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать,
как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту
комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их
отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном
маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные,
непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым
словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще
совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся
вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в
приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так
нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе
они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо,
находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала