Page 82 - Война и мир 1 том

как будто осторожно приподнял обеими руками какую-то невидимую, драгоценную вещь
над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:

Ах, вы, сени мои, сени!

«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть
амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и
угрожая кому-то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным
шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье
рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди
продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие
при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во
втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза
голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и
глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это
время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового
командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному
обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом,
но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с
радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с
шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой
говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое,
веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при
звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…