Page 87 - Война и мир 1 том

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором
юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек.
Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под
именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех
самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги
известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по-старому.
Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром,
верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу,
толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не
желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его
лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с
которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля.
Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов
погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю,
взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин-немец, в фуфайке и колпаке, с вилами,
которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как
только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut
Morgen!» [ Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в
приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [ Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною,
братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch
Russen! Kaiser Alexander hoch! [ Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!]
– обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем-хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [ И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал:
«Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для
немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба
человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга,
потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а
Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута-лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли
выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут.
Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов
заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький
человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и
волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на
затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к
крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.