Page 70 - Война и мир 2 том

употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе,
никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с
отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и
просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и
другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было
известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, –
товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать
нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а
пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и
успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем
отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша
Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе),
решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть
вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось
столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг
родителям. Ему посылалось по 10-ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а
остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при
Пултуске, при Прейсиш-Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда
государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805
года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под
Пултуском, ни под Прейсиш-Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к
действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были
частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи
маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около
разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по
нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался
невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать
картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те,
которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало –
жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое
последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней
потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные
лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу,
через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны
солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они
называли почему-то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая
этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели,
несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину
которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение,
павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень,
потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта
на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади