Page 65 - Война и мир 3 том

Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напив-
шись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч
надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с
восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом
с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах
было много народу, куда-то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извоз-
чики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутствен-
ные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили
о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать,
и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный
экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дво-
рян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна –
так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем,
что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник
и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо
поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… –
Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она,
слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины,
чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали
с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что-то с купцом, клик-
нул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая
всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем
выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему
два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он
так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через
несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим
приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду.
Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и
начал что-то говорить по-французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что-то спрашивать у офицера. Жад-
ные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из каби-
нета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстре-
лам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была
следующая: