Page 355 - Рассказы

– Теперь уж не разлучимся.
– Почему?
– А вот… наш поезд… тронулся.
Когда хвост поезда скрылся где-то за горизонтом, послышалось тихое пение, и портье,
мурлыча популярную канцонетту и толкая впереди тележку с нашими вещами, показался
из-за угла. Он подвигался популярным среди нас «шагом Сандерса» со скоростью десяти
ругательств спутника в минуту.
Остановился… Вытер лицо красным платком, закурил сигару, пожал руку знакомому
факкино и, заметив в углу нашу молчаливую группу, благодушно спросил:
– Опоздали? Поезд ушел?
– Ушел.
– Та-ак.
– Ну, что новенького в Риме? – спросил, сдерживая себя, Крысаков.
– О, я, синьоры, к сожалению, не был там.
– Неужели? Я думал, вы сейчас туда заезжали по дороге. Благополучно ли вы
переправились через неприступное ущелье, отделяющее гостиницу от вокзала?
– О, синьоры, дорога совершенно прямая.
– Знаете, кто вы такой, синьор портье? Идиот, грязное животное, негодяй и бригант!
К французскому языку он относился совершенно равнодушно, что было видно из того,
что лицо его оставалось сонным, и под градом ругательств он сладко затягивался
отвратительной сигарой.
– По-итальянски бы его, – свирепо сказал я.
– Ладно. Кто будет?
– Говорите вы. А мы будем составлять фразы.
Каждый из нас знал по несколько итальянских ругательств, но это было плохое,
разрозненное издание. Приходилось собирать у каждого по несколько слов,
систематизировать и потом уже в готовом виде подносить их Крысакову для передачи по
адресу.
Мы расселись на своих чемоданах, и фабрика заработала. Мы с Мифасовым
произносили слова, Сандерс их склеивал, а Крысаков громовым голосом бросал уже готовый
фабрикат в лицо обвиняемому.
Обвиняемый присел на пустую тележку, надвинул шапчонку на глаза и закрыл лицо
руками.
Когда мы с Мифасовым опустошили себя, оказалось, что негодяй заснул.
– Пойдем жаловаться хозяину гостиницы.
Они ушли, а я остался около вещей. Прошло очень много времени; я видел, как ушел
второй поезд на Рим, и узнал, что следующий уходит только через три часа. Велел факкино
отнести вещи в багаж, а сам пошел бродить по городу, чтобы протянуть время до поезда.
Обиженный, покинутый, плотно позавтракал. За час до отхода поезда вернулся на вокзал.
Никого не было. Потом оказалось, что Сандерс, Крысаков и Мифасов пришли после моего
ухода на вокзал. Увидели, что меня нет, и отправились искать меня по городу. Зашли по
дороге в альберго, хорошо позавтракали. Потом опять искали. А я пришел на вокзал, никого
не нашел и, встревоженный, отправился на поиски. Искал долго, устал… Зашел в ресторан
пообедать. В это время потерянные друзья опять навестили вокзал, не нашли меня и снова
пустились в поиски; заглядывали в рестораны, остерии; в одной решили пообедать. А поезда
приходили из Рима, уходили в Рим, сновали туда и сюда, не дожидаясь несчастной,
расползшейся по всему городу компании. Группа «Мифасов, Сандерс и Крысаков» устроила
заседание, по поводу потерявшейся группы «Южакин», и решила поставить поиски на самую
широкую ногу: город был разбит на районы; на углах улиц поставлена была цепь
сторожевых (Мифасов); член этой человеколюбивой экспедиции Сандерс был командирован
на вокзал со специальным поручением: наклеить в багажном отделении на мой чемодан
глубокомысленный плакат: