Page 293 - Преступление и наказание

«сочинителе», который, не уплатив в трактире за обед, был задержан и обещал отомстить
своим обидчикам «сатирой» (ч. II, гл. 1), варьируют аналогичные сплетни, которые
повторяли реакционно настроенные обыватели.231
Ряд характеров и деталей романа восходят к сходным деталям биографии автора
«Преступления и наказания». После смерти своего старшего брата и прекращения в начале
1865 г. журнала «Эпоха» писатель оказался без литературной работы и без средств. «В
течение целого года, — пишет биограф писателя, — Достоевский не перестает лихорадочно
искать денег и барахтаться под обломками материальной катастрофы, подписывая векселя,
удовлетворяя кредиторов, отбиваясь от нотариальных протестов, спасаясь от описи своего
имущества и ежеминутно ощущая угрозу долговой тюрьмы. Действуя во всех направлениях,
он закладывает свои сочинения, ищет денежного компаньона для журнала, обращается в
Литературный фонд за крупным пособием, заключает кабальный договор с издателем
Стелловским <…> Достоевский вынужден беспрерывно общаться с петербургскими
процентщиками, квартальными надзирателями, ходатаями и дельцами всевозможных видов
и рангов».232Многие из этих лиц были выхвачены им из жизни и в творчески
преображенном виде перенесены на страницы романа. Не случайно в дошедших до нас
черновых рукописях и планах ряд будущих персонажей романа носит имена кредиторов
Достоевского или других лиц, известных нам из его собственной биографии.
Заглавие романа возвращает нас не только к названию знаменитого трактата
итальянского юриста-просветителя Ч. Беккариа «Dei delitti е deile pene» (1764), но и к
журналу «Время», где в 1863 г. среди других материалов, посвященных уголовной хронике,
появилась статья В. Попова «Преступления и наказания (эскизы из истории уголовного
права)».233Здесь же Достоевский периодически печатал материалы ряда получивших
общеевропейскую известность французских судебных процессов 1830-1850-х годов,
представлявших интерес для психолога, в том числе процесса Пьера Франсуа Ласенера. В
примечании к публикации отчета об этом процессе Достоевский писал, что процессы,
подобные делу Ласенера, «занимательнее всевозможных романов, потому что освещают
такие темные стороны человеческой души, которых искусство не любит касаться, а если и
касается, то мимоходом, в виде эпизода…» (XIX. 89-90). Слова эти свидетельствуют, что не
внешний, авантюрный, но более глубокий, нравственно-психологический аспект темы
преступления, те возможности, которые психологический анализ «души» преступника
открывал для изучения «темных сторон» современного ему общества, в первую очередь
привлекал внимание Достоевского (в отличие от авторов современных ему обычных
авантюрно-уголовных «романов-фельетонов») к этой теме.
Свои преступления Ласенер пытался оправдать мнимыми «идейными» соображениями.
В стихах и мемуарах, написанных в заключении, желая привлечь к себе интерес и сочувствие
либеральных и демократических кругов, Ласенер заявлял, что он — не обычный преступник,
а борец с общественной несправедливостью, „жертва общества“, решившаяся смело, очертя
голову, „идти противу всех“, чтобы отомстить за всеобщую несправедливость. Эта
тенденция показаний Ласенера и его мемуаров и привлекла к нему внимание писателя. „В
предлагаемом процессе, — писал Достоевский в цитированном примечании к публикации во
„Времени“ процесса Ласенера, — дело идет о личности человека феноменальной,
загадочной, страшной и интересной. Низкие источники и малодушие перед нуждой сделали
его преступником, а он осмеливается выставлять себя жертвой своего века…“ (XIX, 90).
Ласенер утверждал, что „идея“ индивидуального мщения обществу родилась у него под
влиянием революционных и утопических социалистических идеалов эпохи. И именно это
вызвало интерес к личности Ласенера у создателя образа Раскольникова, героя,
объединившего в себе напряженный интеллектуализм, страдальческие, мучительные
размышления над социальными противоречиями эпохи с индивидуалистическими порывами.
Напряженный интерес писателя к проблеме преступления возник на каторге, где жизнь
столкнула его не только с политическими, но и с уголовными преступниками. Впоследствии
Достоевский вновь и вновь как художник и мыслитель обращается к проблематике