Page 294 - Преступление и наказание

преступления, которая связывалась в его сознании с широким кругом социальных, а также
нравственных вопросов русской жизни: неизбежным следствием ломки крепостнического
уклада и развития капитализма в России было увеличение числа преступлений и усложнение
их психологических мотивов.
В семье самого Достоевского в 1864-1865 гг., когда он задумывал роман, порою
вставали вопросы, близкие к проблемам, занимавшим Раскольникова. После смерти M. M.
Достоевского его дети — богато одаренные юноши и девушки — остались без куска хлеба. А
между тем тетка М. М. и Ф. М. Достоевских (сестра их матери) — выжившая из ума старуха
А. Ф. Куманина, обладательница огромного капитала, отказывает в помощи племянникам,
завещая свои деньги на украшение церквей и поминовение души.
После прекращения журнала «Эпоха» сам писатель оказался без литературной работы
и без средств, преследуемый кредиторами. В это время ему пришлось непосредственно
самому столкнуться с петербургскими ростовщиками, ходатаями по делам (в том числе-
присяжным стряпчим Павлом Петровичем Лыжиным, явившимся, по-видимому, прототипом
Лужина), полицией и т. д. Некоторые детали из жизни Мармеладова Достоевский мог
извлечь из устных рассказов и писем к нему сотрудника «Времени» П. Горского,
полунищего литератора-неудачника, страдавшего запоем и зачастую ночевавшего на сенных
барках. Образ гражданской жены Горского, немки Марты Браун, подсказал автору, вероятно,
и фигуру Катерины Ивановны (рядом черт биографии и характера — болезненной
гордостью, обидчивостью, ранней смертью от чахотки — она напоминает также первую
жену Достоевского, Марью Дмитриевну). Чтобы спасти «Эпоху» и помочь семье брата,
Достоевский в августе 1864 г. вынужден был одолжить по векселю 10 000 рублей у богатой
тетки-ханжи А. Ф. Куманиной, — унизительная поездка к ней за деньгами в Москву,
вызванные этим размышления, посещение ее дома в какой-то мере психологически
подготовили Достоевского к описанию размышлений Раскольникова в начале романа и
сцены посещения им квартиры Алены Ивановны. Наконец, в образе Свидригайлова, хотя и в
трансформированном виде, запечатлен психологический облик одного из обитателей
омского острога, убийцы дворянина Аристова (описанного в «Записках из Мертвого дома»
под именем А-ва). Упоминаемый Лужиным «лектор всемирной истории», осужденный за
подделку билетов пятипроцентного займа (с. 144), — родственник писателя с материнской
стороны, московский профессор А. Т. Неофитов. Мать Неофитова была двоюродной
племянницей дяди писателя А. А. Куманина (мужа старшей сестры матери Достоевского), и
писатель не мог не переживать болезненно все подробности его дела. Как и сам Достоевский,
А. Т. Неофитов был наследником А. Ф. Куманиной, у которой он занял 15 000 рублей под
залог трех поддельных билетов лотерейного займа. События эти, затрагивавшие писателя
лично и характерные для быта окружавшей его среды, способствовали постановке тех
острых, тревожных вопросов, которые составляют идеологическую сердцевину романа.
Итак, картины Петербурга, нарисованные в романе, насыщены неповторимыми,
конкретными чертами «текущей» действительности. Но и в размышлениях Раскольникова и
других героев «Преступления и наказания» мы все время встречаемся с отзвуками идей,
обсуждавшихся в тогдашней печати, вызывавших в эпоху создания романа острую
идеологическую борьбу.
«Социализм <…> указывает на аномалию настоящего общественного порядка, а
следовательно, и всех общественных учреждений. Он утверждает и доказывает, что
настоящая цивилизация бессильна, ведет к противоречиям, что она порождает угнетение,
нищету и преступление; он обвиняет политическую экономию как ложную гипотезу, как
софистику, изобретенную в пользу эксплуатации большинства меньшинством: он
начертывает страшную картину человеческих бедствий…» — писал в 1862 г. журнал
«Время».234Слова эти весьма точно соответствуют художественному диагнозу писателя. Но,
сходясь во многом с русскими и западноевропейскими социалистами своей эпохи в оценке
«бедствий» современного ему общества, Достоевский расходился с ними в понимании
причин этих «бедствий», а потому — и в понимании путей исцеления общества от них.