Page 295 - Преступление и наказание

В «Записках из подполья» Достоевский выразил мысль, что тип человеческой
личности, порожденный пореформенной действительностью, сложнее, чем это
представлялось «лекарям-социалистам» 1840-х годов. Социалистические теории 40-60-х
годов слишком отвлеченны и прямолинейны, не учитывают всей противоречивости реальной
человеческой природы, ее внутренней диалектики — полагал герой «Записок» и их автор.
Сходная мысль во многом определила выбор центрального героя «Преступления и
наказания».
Достоевский по-своему вмешался в «Преступлении и наказании» в общественную и
художественную полемику начала 1860-х годов о «новых людях», создав на страницах
романа, с одной стороны, трагическую фигуру мыслящего «нигилиста» Раскольникова, а с
другой — сатирические образы носителей «уличной философии» — Лужина и
Лебезятникова.
Раскольников во многом социально и психологически сродни тем героям, которых
рисовала демократическая литература 1860-х годов. Это — умный и талантливый
полунищий студент, напряженно размышляющий над вопросами современной ему
социальной жизни и всем своим существом восстающий против ее несправедливости. Но
демократическая литература той эпохи, пафос которой определялся в первую очередь
борьбой с крепостным правом и его пережитками, ставила в центр своего внимания тех
представителей молодого поколения, которые были всецело воодушевлены борьбой со
старыми порядками. Достоевский же делает объектом своего наблюдения иной, более
сложный и противоречивый тип личности, зарождавшийся в ту эпоху. В его герое горячая
отзывчивость и сострадание окружающим беднякам, глубокое чувство совести сложным
образом совмещаются с презрением к ним и стремлением стать выше других людей, мечта
об искоренении социального зла — с злобными и мстительными индивидуалистическими
порывами. Именно к этому новому для жизни и литературы, психологически
противоречивому типу личности Достоевский стремился в романе приковать внимание
своих современников, считая его сгустком важных и характерных тенденций общественной
жизни и психологии, беспокоивших писателя.
Картина пореформенной ломки русского общества, наблюдения над жизнью
интеллигенции и мещанско-разночинских слоев городского населения раскрыли перед
Достоевским опасность, скрытую в положении этих слоев, которые могли оказаться (и
нередко действительно оказывались) в его время жертвой соблазнов капиталистического
развития, легко впитывали в свою душу яд буржуазного индивидуализма и анархизма.
Кризис традиционной морали, сознание относительности старых общественных и
нравственных норм рождали у части тогдашней молодежи наряду с чувством протеста
анархические настроения, толкали ее на путь преступления.
Свои наблюдения над русской общественной жизнью Достоевский поверял и углублял,
размышляя над историческими судьбами западноевропейской культуры, критически
анализируя идеи Карлейля, Штирнера и других представителей индивидуалистической
философии и морали той эпохи. «Преступление и наказание» было написано в последние
годы режима Второй империи во Франции, когда в Пруссии Бисмарк проводил свою
политику «железа и крови». Как и Толстому (писавшему в те годы «Войну и мир»),
исторический опыт общественной борьбы в эпоху Наполеона III позволил Достоевскому
связать критический анализ буржуазного индивидуализма с развенчанием фигуры
Наполеона как исторического прообраза современных ему индивидуалистов и
проповедников идеи «сильной личности». Характерно, что «Преступление и наказание» и
главы «1805 года» (т. е. будущего романа «Война и мир») печатались в 1866 г. на страницах
«Русского вестника» одновременно.
Проблемы бунта и преступления в романе слились в единый комплекс вопросов. Это
сообщило образу главного героя «Преступления и наказания» ту внутреннюю глубину,
сложность и противоречивость, которая вызвала споры и борьбу вокруг романа,
завязавшиеся в критике 1860-х годов и не утихающие до наших дней.