Page 300 - Преступление и наказание

романтиков. Сам Достоевский в черновых материалах к роману сопоставляет Раскольникова
с Жаном Сбогаром — романтическим разбойником и бунтарем-индивидуалистом, героем
одноименного романа Ш. Нодье (1818). Близкие Раскольникову психологические мотивы
можно найти и во французском реалистическом романе 30-40-х годов XIX в. у молодых
героев Бальзака и Стендаля — Растиньяка («Отец Горио», 1835) и Жюльена Сореля
(«Красное и черное», 1830). В черновике речи Достоевского о Пушкине (1880) есть строки:
«У Бальзака в одном романе один молодой человек в тоске перед нравственной задачей,
которую не в силах еще разрешить, обращается с вопросом к любимому своему товарищу,
студенту, и спрашивает его: „Послушай, представь себе, ты нищий, у тебя ни гроша, и вдруг
где-то там, в Китае, есть дряхлый, больной мандарин, и тебе стоит только здесь, в Париже, не
сходя с места, сказать про себя: умри, мандарин, и за смерть мандарина тебе волшебник
пошлет сейчас миллион, и никому это неизвестно и, главное, в Китае…“. Вот вопрос, и вот
ответ: „Est-il bien vieux ton Mandarin? Eh bien, non, je ne veux pas“.236Вот решение
французского студента» (XXVI, 288). Эти строки, в которых речь идет о разговоре
Растиньяка и его друга Бьяншона в романе Бальзака «Отец Горио»,237указывают, что
Достоевский хорошо помнил соответствующий эпизод названного романа Бальзака,
тематически близкий «Преступлению и наказанию». В Англии Э. Бульвер в романе «Юджин
Арам» (1831), основанном на действительном происшествии, случившемся в середине XVIII
в., рассказал о судьбе молодого ученого, которого нужда и мечты о великом научном
открытии привели к преступлению, сходному с преступлением Раскольникова. Э. Гаскел в
своем более позднем социальном романе «Мэри Бартон» (1848), русский перевод которого
был напечатан в 1861 г. в журнале «Время», ярко обрисовала историю падшей женщины и
картину нравственных мук рабочего-убийцы Бартона после совершенного им убийства
фабриканта Карсонса. «Последний день приговоренного к смерти» (1829) В. Гюго и его же
прочитанные Достоевским летом 1862 г. в Италии «Отверженные» (1862), затрагивавшие
близкие автору вопросы и остававшиеся в годы создания «Преступления и наказания»
литературной злобой дня, также сыграли определенную, более или менее заметную роль для
процесса формирования и развития социальной и философско-этической проблематики
«Преступления и наказания».
Но следует указать и на черты, которые принципиально отличают нравственный облик
героя «Преступления и наказания» от большинства его литературных предшественников.
Пушкинский Германн, бальзаковский Растиньяк, Жюльен Сорель Стендаля полны более или
менее глубокого возмущения против общества, в котором они живут. Но при этом их
интересы направлены прежде всего на собственное положение в обществе, улучшить
которое они хотят посредством карьеры или обогащения. Раскольников же глубоко и
искренне бескорыстен. Как всем последующим героям Достоевского, ему надо прежде всего
«мысль разрешить», найти выход из существующего несправедливого положения вещей,
который круто переменил бы не только его собственную жизнь, но и бытие всех
окружающих людей, выход, который привел бы к установлению того нового мирового
порядка, к которому он стремится. Для этого-то Раскольников хочет утвердить свою «идею»,
обосновать возможность полного переворота в этике и свое «право» произвести этот
переворот во имя не только своего личного, но и общего блага. Не случайно он сравнивает
сам себя не только с Наполеоном, но и с Магометом, т. е. считает себя создателем своего
рода новой мировой религии.238
Темы «случайного семейства», разложения общественных связей и трудного развития
человеческой личности в пореформенную эпоху, гибельности индивидуалистической
философии и морали (нередко вплотную подводящих даже глубоко мыслящего, богато
одаренного молодого человека к отрицанию норм общечеловеческой нравственности или
прямо толкающих его к преступлению) — все эти центральные проблемы «Преступления и
наказания» получили дальнейшее сложное преломление в «Идиоте», «Бесах», «Подростке»,
«Братьях Карамазовых». При создании их Достоевский смог опереться на те принципы
построения большого социально-философского романа с широким охватом