Page 118 - Сахалинские робинзоны

справа от жёлтой косы, заполошно взмётывались, и это напо-
минало пришедший вдруг из глубины озера и обрушившийся
на берега шторм. Две чернети, перевернувшись белыми жи-
вотами кверху, плавали рядышком, третья – чуть поодаль: ее,
значит, и сшиб Савка влет, расчет был правильным.
Он сбродил за утками, подвесил их к патронташу, продев
головки в ременные петли, и теперь уже берегом зашагал об-
ратно. Зябли ноги, утро было очень прохладное. Подумалось
о Чапе: сколько люди развели бесполезных собак! Чап глуп,
труслив, скандален – ни на рябчика, ни на утку его не возь-
мешь. А ведь наверняка уже пещерные люди имели собак,
чтобы поднимать зверя из логова, не лезть за птицей в холод-
ную воду.
Туман редел, белесыми космами поднимался вверх, словно
подмытый ветерками, и понизу открывалась гладкая, зелено-
ватая озерная даль; по ней уже скользили, зажигая на легонь-
кой ряби искры, лучи невидимого солнца. Интересно: что оз-
начает «Тунайча»? Это айнское или нивхское слово? Здесь в
очень древние времена обитали рыбаки и охотники.
Прошлым летом Савка и учитель литературы Максим Ти-
тович жили на речке Урюм. Вполне по-современному жили –
в туристской палатке, с надувной лодкой, консервами, транзи-
стором. Урюм впадает в залив Анива – самый теплый, тихий
на Сахалине. Конечно, там тоже бывают штормы, особенно
осенью. И Максим Титович дождливым днем, когда они от-
сиживались в палатке, слушая грохот анивского прибоя, при-
помнил и рассказал Савке старинную айнскую легенду.
Юноша-айн полюбил девушку из стойбища на другом бе-
регу залива, он часто навещал ее, переплывая залив в малень-
кой, выдолбленной из тополиного ствола лодке. Однажды от
японских островов пришел тайфун, несколько дней бушевала
вода залива. Юноша решил плыть на свидание. Его отговари-
вали сородичи, но удержать не смогли: по айнским обычаям
– все люди равны, от ребенка до старика, и добрая воля каж-
дого – священна.
Юноша сел в лодку, преодолел накат, а когда лодка скрылась

116