Page 122 - Сахалинские робинзоны

чувствовал себя сильным, остро видящим, жаждущим пого-
ни. Еще сутки бежал он по следу, срывая и жуя красную ягоду,
и настиг, убил зверя.
– Да что лимонник, хоть и очень хорош он! Растет у нас ара-
лия – прямая родственница женьшеня. «Сахалинский освежа-
ющий» все пили? Из корней аралии. Президент ею меня и
Алешку от всех болезней лечит. – Анна Алексеевна опустила
на песок пустую миску, сказала Люсе спасибо, посоветовала
в другой раз приправить уху диким луком («По берегу, воз-
ле ручьев, его много!»). – А вон, видите, над рябинами ветки
широкие, листья перистые, бледноватые? Красивое дерево –
орех маньчжурский, или, по-научному, орех Зибольда. Родич
грецкому! И орешки можно щелкать, только не зубами. По-
пробуйте. – Анна Алексеевна поднялась, вскинула на плечо
ружье, сказала: – Благодарю за внимание.
– Настоящая лекция, правда? Спасибо вам! – Син- Зел по-
жала ей руку.
– Да, вот что. – Свешникова отцепила двух рябчиков, бро-
сила к костру. – Взаимообразно. А то ведь эта дичь, – носком
ботинка она шевельнула Премьерову чернеть, – грубовата,
особенно в собственном соку.
– Я уже два зуба обломал, – подтвердил Мишка.
– И еще, ребята... Чуть не позабыла. Президент приглашает
всех завтра. Плотину строит, помочь надо. Работы на день, не
больше.
Мишка, Кирилл, Люся сначала опустили головы, точно ус-
лышали что-то обидное для себя, а потом молча уставились
на Савку Заломина: ну, решай, Премьер-Био, хозяин стоянки;
видишь, нам немножко неудобно за тот свой поход, мы ждем
твоих слов. Лишь сонный, разлохмаченный Чап, приметив
рябчиков, выполз из-под шалаша и начал жадно их обнюхи-
вать; к чернети пес был почти равнодушен.
– Иждивенец? – спросила Анна Алексеевна.
– Да, – кивнул Савка, охотно нарушая молчание и уже злясь
на друзей: «Уставились, как на отца родного. Вижу ведь – хо-
чется вам строить плотину, побежали бы сейчас, да пригла-
шают завтра. Может, только Кир... Где же наш уговор? Как

120