Page 6 - Виктория Цой - Когда я буду морем

самым страшным из которых была «такобея» — лагерь
принудительного труда. Живыми оттуда не выходили.
Победа Советского Союза и антигитлеровской коали-
ции во Второй мировой войне в 1945 году положила ко-
нец японской колонизации Сахалина. По соглашению
между советским правительством и союзными держа-
вами около 400 тысяч японцев были репатриированы в
Японию.
Но сорок с лишним тысяч корейцев были брошены на
Сахалине и почти пятьдесят лет не имели никакой связи
с родиной.
Мои дедушки и бабушки были одними из них. Они не
знали русского языка, долгое время числились «лицами
без гражданства». Они трудились, не покладая рук, вы-
живая в чужой стране. Невыносимо горькой была для
них разлука с семьями, еще мучительнее — невозмож-
ность исполнить долг почитания родителей, предписан-
ный строгими конфуцианскими канонами.
Я родилась в СССР во времена железного занавеса, и
родители неохотно говорили со мной об истории саха-
линских корейцев, да и я не особо интересовалась. И
лишь становясь старше, я стала понимать, как важно
знать историю своей семьи и каким непостижимым об-
разом влияют на наши судьбы жизнь и опыт предков.
Моих дедушек и бабушек давно нет в живых. Они про-
жили тяжелую жизнь, тосковали по Корее до конца своих
дней и мечтали о лучшей доле для своих детей и внуков
на прекрасной земле, моей родине — острове Сахалин.
Им я посвящаю эту книгу.

P. S. Сахалинцам не нужно объяснять что такое
кимчхи и тендянкук, для остальных книга дополнена
небольшим словариком.

Виктория Цой