Page 17 - Дядя Ваня
P. 17

Действие третье

                     Гостиная в доме Серебрякова. Три двери: направо, налево и посредине. — День.
                     Войницкий, Соня   (сидят) и Елена Андреевна    (ходит по сцене, о чем-то думая).

                     Войницкий.      Герр  профессор  изволил  выразить  желание,  чтобы  сегодня  все  мы
               собрались вот в этой гостиной к часу дня. (Смотрит на часы.)         Без четверти час. Хочет о
               чем-то поведать миру.
                     Елена Андреевна.     Вероятно, какое-нибудь дело.
                     Войницкий.     Никаких  у  него  нет  дел.  Пишет  чепуху,  брюзжит  и  ревнует,  больше
               ничего.
                     Соня    (тоном упрека).   Дядя!
                     Войницкий.     Ну, ну, виноват. (Указывает на Елену Андреевну.)      Полюбуйтесь: ходит
               и от лени шатается. Очень мило! Очень!
                     Елена  Андреевна.     Вы  целый  день  жужжите,  всё  жужжите  —  как  не  надоест!  (С
               тоской.)   Я умираю от скуки, не знаю, что мне делать.
                     Соня    (пожимая плечами).    Мало ли дела? Только бы захотела.
                     Елена Андреевна.     Например?
                     Соня.   Хозяйством  занимайся,  учи,  лечи.  Мало  ли?  Вот  когда  тебя  и  папы  здесь  не
               было, мы с дядей Ваней сами ездили на базар мукой торговать.
                     Елена Андреевна.     Не умею. Да и неинтересно. Это только в идейных романах учат и
               лечат мужиков, а как я, ни с того ни с сего, возьму вдруг и пойду их лечить или учить?
                     Соня.   А вот я так не понимаю, как это не идти и не учить. Погоди, и ты привыкнешь.
               (Обнимает  ее.)    Не  скучай,  родная.  (Смеясь.)  Ты  скучаешь,  не  находишь  себе  места,  а
               скука  и  праздность  заразительны.  Смотри:  дядя  Ваня  ничего  не  делает  и  только  ходит  за
               тобою, как тень, я оставила свои дела и прибежала к тебе, чтобы поговорить. Обленилась, не
               могу! Доктор Михаил Львович прежде бывал у нас очень редко, раз в месяц, упросить его
               было  трудно,  а  теперь  он  ездит  сюда  каждый  день,  бросил  и  свои  леса,  и  медицину.  Ты
               колдунья, должно быть.
                     Войницкий.     Что  томитесь?  (Живо.)   Ну,  дорогая  моя,  роскошь,  будьте  умницей!  В
               ваших жилах течет русалочья кровь, будьте же русалкой! Дайте себе волю хоть раз в жизни,
               влюбитесь поскорее в какого-нибудь водяного по самые уши — и бултых с головой в омут,
               чтобы герр профессор и все мы только руками развели!
                     Елена  Андреевна    (с  гневом).    Оставьте  меня  в  покое!  Как  это  жестоко!  (Хочет
               уйти.)
                     Войницкий    (не  пускает  ее.)  Ну,  ну,  моя  радость,  простите…  Извиняюсь.  (Целует
               руку.)  Мир.
                     Елена Андреевна.     У ангела не хватило бы терпения, согласитесь.
                     Войницкий.     В знак мира и согласия я принесу сейчас букет роз; еще утром для вас
               приготовил… Осенние розы — прелестные, грустные розы… (Уходит.)
                     Соня.   Осенние розы — прелестные, грустные розы…

                     Обе смотрят в окно.

                     Елена Андреевна.     Вот уже и сентябрь. Как-то мы проживем здесь зиму!

                     Пауза.

                     Где доктор?
                     Соня.   В комнате у дяди Вани. Что-то пишет. Я рада, что дядя Ваня ушел, мне нужно
               поговорить с тобою.
                     Елена Андреевна.     О чем?
   12   13   14   15   16   17   18   19   20   21   22