Page 4 - Страна детства. Сборник рассказов
P. 4
– Ах ты непослушный, зачем на пчельник ходил? Вон как пчёлы искусали! – Посмотрела
на Ваню. – Ах, батюшки, Ванёк, – сказала она, – и тебе от пчёл досталось из-за Васятки!
Ну, да ничего, ты не бойся: поболит – перестанет!
– Мне ничего, – сказал Ваня.
И пошёл домой. Пока шёл, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.
– Ну и хорош! – сказала бабушка. – Это кто же тебя так разукрасил?
– Пчёлы, – ответил Ваня.
– А почему же Гриньку и Федю пчёлы не тронули?
– Они убежали, а я Васятку вёл, – сказал Ваня. – А что ж такого? Поболит – перестанет.
Отец пришёл с поля обедать, посмотрел на Ваню и рассмеялся.
– Федя с Гринькой от пчёл убежали, – сказала бабушка, – а наш простофиля полез Васятку
спасать. Вот бы мама сейчас его увидела – что бы она сказала?
Ваня глядел на отца одним глазом и ждал: что сказала бы мама?
А отец улыбнулся и похлопал Ваню по плечу:
– Она бы сказала: молодец у меня сынок! Вот бы что она сказала!
ВИКТОР ДРАГУНСКИЙ (1913–1972)
ДРУГ ДЕТСТВА
Когда мне было лет шесть или шесть с половиной, я совершенно не знал, кем же я в конце
концов буду на этом свете. Мне все люди вокруг очень нравились, и все работы тоже. У
меня тогда в голове была ужасная путаница, я был какой-то растерянный и никак не мог
толком решить, за что же мне приниматься.
То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдать в телескоп далёкие
звёзды, а то я мечтал стать капитаном дальнего плавания, чтобы стоять, расставив ноги, на
капитанском мостике, и посетить далёкий Сингапур, и купить там забавную обезьянку А
то мне до смерти хотелось превратиться в машиниста метро или начальника станции и
ходить в красной фуражке и кричать толстым голосом:
– Го-о-тов!
Или у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника, который рисует на
уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. А то мне казалось, что неплохо
бы стать отважным путешественником вроде Алена Бомбара и переплыть все океаны на
утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. Правда, этот Бомбар после своего
путешествия похудел на двадцать пять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть,
так что выходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне худеть будет совершенно
некуда, я буду весить в конце путешествия только одно кило. А вдруг я где-нибудь не
