Page 65 - Настоящие сказки

В ответ он рассказывал очередной анекдот, и все вокруг заливались смехом.

Поэтому страна ни с кем не воевала.

Или это была заслуга мудрого Первого — кто там разберет.

После первой же рюмки Король лез обниматься и целоваться — однако только не с
Королевой, только не с ней. С супругой он виделся исключительно на парадах и церемониях,
так как искренне ее боялся.

У нее были длинные острые ногти, большущие зубы и стальные от постоянных занятий
спортом ноги.

Руки у нее тоже были длинные и сильные, и Королева запросто побивала любого местного
чемпиона по карате, да никто особенно и не сопротивлялся, ни женщины, ни тем более
мужчины, еще чего.

Она даже любила заглядывать в клетку к одному опасному сумасшедшему, к Злодею,
который убил пять человек просто потому, что они в поздний час шли по улице, ночью надо
спать, твердил он убивая, должен же быть порядок!

Таким образом этот человек решил воспитать народ, который шлялся у него под окнами и
мешал отходу ко сну.

Его не казнили, добряк Король был против смертной казни, или это его слуга Первый
подложил ему на подпись такой указ, об отмене государственного убийства убийц.

Держали сумасшедшего Злодея в особой клетке, просторной, со всеми удобствами.

Он там сам у себя убирал, держал все в идеальном порядке.

Единственно что: Злодей сидел на цепи, чтобы охранники могли входить в клетку по разным
делам — то ввернуть лампочку, то починить телевизор; а на крайний случай, если, к примеру,
узник, обидевшись на плохое обслуживание или запах, допустим, чеснока (а также чего
другого), не захотел бы порешить охрану одним ударом, цепь можно было укорачивать по
желанию, держа заключенного на короткой привязи.

Клетка эта располагалась на самом верхнем этаже Дома скорби, в самом далеком коридоре.

Туда-то и любила захаживать Королева, обсуждая со Злодеем разные передачи телевидения
и вопросы воспитания народа.

Она восхищалась его твердостью и смелым характером, которому не было бы преград, если
бы не клетка.

Сам Дом скорби ничем особенным не отличался, обыкновенная психушка с обыкновенными
больными, несчастными людьми, которые считали себя кто Наполеоном, кто зернышком, а
кто и будильником.

Была также целая палата лысых Лениных.

Королеву они все искренне смешили, но быстро надоедали ей своими слезами, просьбами
отпустить на волю и сумасшедшей ревностью (Королева почему-то не любила, когда ее
кто-нибудь любил, хотя она также не выносила, если кто-то не выносил ее самое, такая это
была странная женщина).

А как раз Первый искренне, с первого взгляда, ненавидел Королеву.

Page 65/177