Page 57 - Приключения Электроника

здоров, Серега. Смотри и веселись.

— Спасибо! — смущенно сказал ему вслед покрасневший счастливец.

— Иди наверх, — посоветовала тетя Маша. — В последнем ряду есть место.

Сережка взлетает на галерку, и в грудь ему ударяет упругая волна музыки. Он не замечает,
как садится. Сейчас он весь там — на солнечной арене, где над жонглером порхают, словно
бабочки, шары, тарелки, кольца. Ему кажется, что это он сам ловко подпрыгивает, кидает,
ловит, переворачивается и все время следит, чтоб ничто не упало.

Вспыхивают прожекторы. И арена словно раздвинулась, стала больше. В скрещенных лучах
скользит над рядами ракета. На ракете гимнасты. Стоят и не шелохнутся, словно
приклеенные, вытянув вперед руки. А ракета все выше, а музыка все быстрее… И вот
гимнаст повисает вниз головой, а его партнерша ловко соскользнула с ракеты и в какое-то
мгновение ловит его руки, вкладывает ладонь в ладонь, чтобы крутиться под куполом,
сжиматься и разжиматься, как пружина, отбрасывая на стены легкие, стремительные тени,
вызывая то мертвую тишину, то вздох облегчения, то бешеные аплодисменты.

В паузе шутят клоуны, а Сережка ищет взглядом Электроника. Почему-то нет его в десятом
ряду. Нет и в одиннадцатом, и в девятом… Мальчик видит, как в оркестре переворачивает
ноты скрипач, как поправляет галстук-бабочку дирижер, как смеются над клоуном трубачи. Но
Электроника он так и не находит.

— Аттракцион «Чудесные сны»! — громовым голосом провозглашает ведущий программу. —
Смешанная групна животных!!! Дрессировщик — Антон Антонов!!!

Звучит веселый марш, и выезжает какой-то длинноносый чудак на низеньком велосипеде. Он
нажимает на педали изо всех сил и выглядит очень смешно, но Сергей только мельком
взглянул на него. Мальчишка вертел головой, осматривая ряды, пока не погас свет.

Вдруг возник зеленый огонек и поплыл вокруг арены. Сережка вытянул шею. Он увидел, что
по барьеру движется морской лев. Черный-черный, блестящий, будто нагуталиненный. Мягко
покачивается из стороны в сторону, тихо шлепает ластами, а на кончике поднятого носа
держит зеленую лампу.

Вот он соскочил с барьера, подбросил лампу прямо в руки служащему и толкнул в бок
длинноносого чудака, который спал на опилках. Вспыхнул свет. Чудак вскочил. На арене —
сугробы снега, ледяные глыбы и черный чудной зверь. Чудак от удивления сел на сугроб, а
тот возьми да зашевелись. Чудак в ужасе вскочил: это был вовсе не сугроб, а белый медведь.
Тогда человек принялся проверять другие сугробы, и, к всеобщему удовольствию, из-под
снежных покрывал вылезли еще два медведя — бурый и белый. Бурый тут же сел на
велосипед и поехал вдоль барьера, а белые по-дружески обнялись, закувыркались,
покатились шарами.

Потом белые медведи делали стойку на передних лапах, бурый гонял на велосипеде,
человек и морской лев жонглировали над ними мячами. Как вдруг в публике раздалось глухое
рычание. Кое-кто из зрителей обернулся, а бурый медведь резко остановил велосипед.

Рычание повторилось. Медведь прислушался, встал на задние лапы и неуклюже полез через
барьер. Дрессировщик успел схватить его за ошейник. Но медведь вырвался и пошел вверх
по ступеням, пугая публику. Дрессировщик шел сзади и громко говорил:

— Трофим, что ты хочешь? Тебя кто-то позвал? Не обращай внимания!

У Сережки замерло сердце: неужели медведя позвал Электроник?

Page 57/274