Page 61 - Аленушкины сказки

поил? И ты, Волчок, издох бы с голода, и ты, глупая птица Петух, – тоже, и лошадь, и корова;
а я сам прокормлю свою голову. Да… Вот я какой!.. И теперь поправлю свою беду, дайте
срок… А те зернышки, которые я собираю иногда на дворе около вас, тоже заработаны мною.
Кто ловит мошек? Кто выкапывает червячков, ищет гусениц, всяких козявок? Да все я же, я…

– Знаем мы, как ты червячков ищешь, – заметил Петух, подмигнув скворцам. – Вот в огородах
гряды вскопают, насадят гороху и бобов – воробьи и налетят. Все разроют, а горох и бобы
съедят. Воровством живешь, Воробушко, признайся.

– Воровством? Я?.. – возмутился старый Воробей. – Да я – первый друг человека… Мы
всегда вместе, как и следует друзьям: где он – там и я. Да… И притом я – совершенно
бескорыстный друг… Разве наш хозяин когда-нибудь бросил мне горсточку овса?.. Да мне и
не нужно… Конечно, обидно, когда прилетят какие-то вертопрахи и им начинают оказывать
всякий почет. Это, наконец, просто несправедливо… А вы даже этого не понимаете, потому
что один – целую жизнь в оглоблях, другой – на цепи, третий в курятнике сидит… Я – вольная
птица и живу здесь по собственному желанию.

Много говорил старый Воробей, возмущенный коварством своего друга – человека. А потом
вдруг исчез… Нет старого Воробья день, нет два, нет три дня.

– Он, вероятно, издох с горя, – решил Петух. – Самая вздорная птица, если разобрать.

Прошла целая неделя. Однажды утром старый Воробей опять появился на крыше – такой
веселый и довольный.

– Это я, братцы, – прочиликал он, принимая гордый вид. – Как поживаете?

– А, ты еще жив, старичок?

– Слава Богу… Теперь на новой квартире поселился. Отличная квартира… Эту уж для меня
хозяин устроил.

– Может быть, опять врешь?..

– Ага, хотите, чтобы я указал ее вам? Нет, шалишь, теперь уж меня не проведешь… Пока
прощайте!..

Старый Воробей не врал. Он действительно устроился. На гряде в огороде стояло старое
чучело. На палке болтались какие-то лохмотья, а сверху надета была старая большая шляпа
– в ней старый Воробей и устроил себе гнездо. Здесь уж никто его не тронет, потому что не
догадается никто, да и побоятся страшного чучела. Но эта затея кончилась очень печально.
Воробьиха высидела маленьких птенчиков в шляпе, а тут дунул вихрь и унес шляпу вместе с
воробьиным гнездом. Старый Воробей улетал в это время по своим делам, а когда вернулся
домой, то нашел только мертвых птенчиков и убивавшуюся с горя Воробьиху. Впрочем, она
недолго пережила своих деток. Перестала есть, худела и, нахохлившись, неподвижно сидела
где-нибудь на ветке целые дни. Так она и умерла с горя… Ах, как тосковал по ней старый
Воробей, как убивался и плакал…

Наступила поздняя осень. Все перелетные птицы уже отправились на теплый юг. Старый
Воробей один поселился в пустом скворечнике. Он скверно себя чувствовал и почти совсем
не чиликал. Когда выпал первый снег и маленький Сережка выбежал на двор с саночками, то
первое, что он увидел на ослепительно белом снегу, был маленький трупик старого Воробья.
Бедняга замерз.

– А ведь жаль его, – бормотал Петух глубокомысленно. – Как будто и недостает чего-то…
Бывало, все чиликает, везде вертится, ко всем лезет! Даже скучно стало на дворе без старого

Page 61/103