Page 71 - Аленушкины сказки
P. 71
Аня и Катя смеялись тонкими голосками, неуклюжий Медведь танцевал с Метелочкой,
серенький Козлик гулял с Уточкой-хохлаткой, Клоун кувыркался, показывая свое искусство, а
доктор Карл Иваныч спрашивал Матрену Ивановну:
– Матрена Ивановна, не болит ли у вас животик?
– Что вы, Карл Иваныч! – обижалась Матрена Ивановна. – С чего вы это взяли?..
– А ну, покажите язык.
– Отстаньте, пожалуйста…
– Я здесь… – прозвенела тонким голоском серебряная Ложечка, которой Аленушка ела свою
кашку.
Она лежала до сих пор спокойно на столе, а когда доктор заговорил об языке, не утерпела и
соскочила. Ведь доктор всегда при ее помощи осматривает у Аленушки язычок…
– Ах, нет… Не нужно, – запищала Матрена Ивановна и так смешно размахивала руками,
точно ветряная мельница.
– Что же, я не навязываюсь со своими услугами, – обиделась Ложечка.
Она даже хотела рассердиться, но в это время к ней подлетел Волчок, и они принялись
танцевать. Волчок жужжал, Ложечка звенела… Даже Аленушкин Башмачок не утерпел, вылез
из-под дивана и шепнул Метелочке:
– Я вас очень люблю, Метелочка…
Метелочка сладко закрыла глазки и только вздохнула. Она любила, чтобы ее любили.
Ведь она всегда была такой скромной Метелочкой и никогда не важничала, как это случалось
иногда с другими. Например, Матрена Ивановна или Аня и Катя, – эти милые куклы любили
посмеяться над чужими недостатками: у Клоуна не хватало одной ноги, у Петрушки был
длинный нос, у Карла Иваныча – лысина, Цыган походил на головешку, а всего больше
доставалось имениннику Ваньке.
– Он мужиковат немного, – говорила Катя.
– И, кроме того, хвастун, – прибавила Аня.
Повеселившись, все уселись за стол, и начался уже настоящий пир. Обед прошел, как на
настоящих именинах, хотя дело и не обошлось без маленьких недоразумений. Медведь по
ошибке чуть не съел Зайчика вместо котлетки; Волчок чуть не подрался с Цыганом из-за
Ложечки – последний хотел ее украсть и уже спрятал было к себе в карман. Петр Иваныч,
известный забияка, успел поссориться с женой, и поссорился из-за пустяков.
– Матрена Ивановна, успокойтесь, – уговаривал ее Карл Иваныч. – Ведь Петр Иваныч
добрый… У вас, может быть, болит головка? У меня есть с собой отличные порошки…
– Оставьте ее, доктор, – говорил Петрушка. – Это уж такая невозможная женщина… А
впрочем, я ее очень люблю. Матрена Ивановна, поцелуемтесь…
– Ура! – кричал Ванька. – Это гораздо лучше, чем ссориться. Терпеть не могу, когда люди
ссорятся. Вон посмотрите…
Но тут случилось нечто совершенно неожиданное и такое ужасное, что даже страшно сказать.
Page 71/103
