Page 105 - Брат, которому семь

Они лежали и ждали страшных рывков и рычания. Но было тихо.

Может быть, чудовище не проснулось?

Алька открыл один глаз и увидел что-то тёмное и расплывчатое. Это был
просто лопух. Алька хотел открыть второй глаз. Но тут ему под локоть попал
какой-то очень острый камешек. Алька дёрнул рукой и угодил в крапиву. Это

была не простая крапива, а самая жгучая, с тёмными узкими листьями, —
собачья. Она жалится даже сквозь рубашку. А если локоть голый, то даже
мёртвый, наверно, вскочит!

А ведь Алька-то был не мёртвый. И, конечно, вскочил. И увидел, что
никакого чудовища нет.

— Вставайте, — уныло сказал Алька.

В траве лежал свернувшийся полосатый матрац, а из-под него торчало
старое берёзовое полено.

Когда все поднялись и освободили матрац из-под сетки, упругая трава снова
выпрямилась и начала вздрагивать. И стало казаться, что матрац живой: он

тихо колыхался в траве. Алька понял, что всё это из-за экскаватора, от
которого дрожала земля.

— Это нашей соседки матрац, — сказал Юрчик и виновато вздохнул. — Она
его на забор повесила, чтобы пыль выбивать палкой. А он, значит, упал…

— Вот из тебя бы пыль палкой… — мрачно произнесла Людмила.

— Надо отнести сетку, — сказал Павлик.

— Никто её и здесь не украдёт, — отмахнулась Женька.