Page 11 - Брат, которому семь

Смотрел в синее ночное окно. За окном стояли строгие немые берёзы. Они со
всех сторон окружали дачи пионерского лагеря. Берёзы казались

вырезанными из чёрного картона. Каждый листик был совершенно чёрный и
неподвижный.

Чёрным был и переплёт окна, похожий на большую букву "Т". Альке

чудилось, что окно хмурит брови. Оно было чужим, это окно. За ним не
блестели огоньки завода, которые Алька видел дома, когда ложился спать.
Он видел их целых семь лет, каждый вечер, и привык к этим огонькам. А

здесь светили только редкие зелёные звёзды.

И всё здесь было незнакомым… Только где-то в соседней даче спала

Марина. Но Марине в лагере было не до Алькиных переживаний. Её выбрали
в совет дружины, и она целый день сегодня бегала между дачами, о чём-то
хлопотала. Один раз только по привычке бросила на бегу:

— Александр, не смей ходить босиком!

Она всегда так с Алькой разговаривает. Не то что мама. Алька вспомнил
маму, и ему ещё сильнее захотелось домой. Так захотелось, что Алька
перевернулся на живот, уткнул лицо в подушку и всхлипнул.

— Ты чего… ревёшь?

Алька поднял лицо и снова услышал негромкий шёпот:

— О чём ты?

Алька не знал, кто лежит на соседней кровати. Этого мальчишку вожатая
привела в палату, когда было уже темно и все почти спали. И Алька тогда
притворялся, что спит.