Page 1 - Крыжовник

Крыжовник

Еще с раннего утра всё небо обложили дождевые тучи; было тихо, не жарко и скучно,
как бывает в серые пасмурные дни, когда над полем давно уже нависли тучи, ждешь дождя, а
его нет. Ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин уже утомились идти, и
поле представлялось им бесконечным. Далеко впереди еле были видны ветряные мельницы
села Мироносицкого, справа тянулся и потом исчезал далеко за селом ряд холмов, и оба они
знали, что это берег реки, там луга, зеленые ивы, усадьбы, и если стать на один из холмов, то
оттуда видно такое же громадное поле, телеграф и поезд, который издали похож на
ползущую гусеницу, а в ясную погоду оттуда бывает виден даже город. Теперь, в тихую
погоду, когда вся природа казалась кроткой и задумчивой, Иван Иваныч и Буркин были
проникнуты любовью к этому полю и оба думали о том, как велика, как прекрасна эта
страна.
– В прошлый раз, когда мы были в сарае у старосты Прокофия, – сказал Буркин, – вы
собирались рассказать какую-то историю.
– Да, я хотел тогда рассказать про своего брата.
Иван Иваныч протяжно вздохнул и закурил трубочку, чтобы начать рассказывать, но
как раз в это время пошел дождь. И минут через пять лил уже сильный дождь, обложной, и
трудно было предвидеть, когда он кончится. Иван Иваныч и Буркин остановились в
раздумье; собаки, уже мокрые, стояли, поджав хвосты, я смотрели на них с умилением.
– Нам нужно укрыться куда-нибудь, – сказал Буркин. – Пойдемте к Алехину. Тут
близко.
– Пойдемте.
Они свернули в сторону и шли всё по скошенному полю, то прямо, то забирая направо,
пока не вышли на дорогу. Скоро показались тополи, сад, потом красные крыши амбаров;
заблестела река, и открылся вид на широкий плес с мельницей и белою купальней. Это было
Софьино, где жил Алехин.
Мельница работала, заглушая шум дождя; плотина дрожала. Тут около телег стояли
мокрые лошади, понурив головы, и ходили люди, накрывшись мешками. Было сыро, грязно,
неуютно, и вид у плеса был холодный, злой. Иван Иваныч и Буркин испытывали уже чувство
мокроты, нечистоты, неудобства во всем теле, ноги отяжелели от грязи, и когда, пройдя
плотину, они поднимались к господским амбарам, то молчали, точно сердились друг на
друга.
В одном из амбаров шумела веялка; дверь была открыта, и из нее валила пыль. На
пороге стоял сам Алехин, мужчина лет сорока, высокий, полный, с длинными волосами,
похожий больше на профессора или художника, чем на помещика. На нем была белая, давно
не мытая рубаха с веревочным пояском, вместо брюк кальсоны, и на сапогах тоже налипли
грязь и солома. Нос и глаза были черны от пыли. Он узнал Ивана Иваныча и Буркина и,
по-видимому, очень обрадовался.
– Пожалуйте, господа, в дом, – сказал он, улыбаясь. – Я сейчас, сию минуту.
Дом был большой, двухэтажный. Алехин жил внизу, в двух комнатах со сводами и с
маленькими окнами, где когда-то жили приказчики; тут была обстановка простая, и пахло
ржаным хлебом, дешевою водкой и сбруей. Наверху же, в парадных комнатах, он бывал
редко, только когда приезжали гости. Ивана Иваныча и Буркина встретила в доме горничная,
молодая женщина, такая красивая, что они оба разом остановились и поглядели друг на
друга.
– Вы не можете себе представить, как я рад видеть вас, господа, – говорил Алехин,
входя за ними в переднюю. – Вот не ожидал! Пелагея, – обратился он к горничной, – дайте
гостям переодеться во что-нибудь. Да кстати и я переоденусь. Только надо сначала пойти
помыться, а то я, кажется, с весны не мылся. Не хотите ли, господа, пойти в купальню, а тут
пока приготовят.