Page 430 - Два капитана

я хотела, чтобы сперва он заехал к себе и уснул, хоть Не­
надолго...
И мы вернулись к нему в «Асторию» и стали варить
кофе. Саня всегда возил с собой кофейник и спиртовку
он на Севере пристрастился к кофе.
— А страшно, что так хорошо, правда? — сказал он
и обнял меня.— У тебя сердце так бьется! И у меня —
посмотри.
Он взял мою руку и приложил к сердцу:
— Мы очень волнуемся, это смешно, правда?
Он говорил что-то, не слыша себя, и голос его вдруг
стал совсем другой от волнения...
Мы пошли к Сковородниковым только в первом часу.
Маленькая, изящная старая дама открыла нам и сказала,
что Пети нет дома:
— Он уехал в клинику.
— Так рано?
— Да.
У нее было расстроенное лицо.
— Что случилось?
— Ничего, ничего. Он позвонил туда, и ему сказали,
что Александре Ивановне стало немного хуже.

Глава одиннадцатая
СЕСТРА
И вот начались эти дни, о которых я еще и теперь
вспоминаю с горьким чувством бессилия и обиды. По три
раза в день мы ходили в клинику Шредера и долго стояли
перед маленькой витриной, в которой висел температурный
листок: «Сковородникова — 37; 37,3; 38,2; 39,9». Но
это было не простое воспаление легких, когда на девятый
день наступает кризис, а потом температура падает, как
было у меня в школе. Это было проклятое, «ползучее», как
сказал профессор, воспаление. Были дни, когда у нее была
почти нормальная температура, и тогда мы возвращались
очень веселые и сразу начинали ждать Сашу домой. Ро­
залия Наумовна — так звали супругу фотографа-худож­
ника — рассказывала, что она тоже болела воспалением
легких и что эта болезнь просто пустяки в сравнении с
гнойным плевритом, которым болела ее сестра Берта.
Петя начинал говорить о своей скульптуре, и однажды мне
даже удалось уговорить его сходить со мной в Эрмитаж.
428