Page 11 - Краеведческий бюллетень

ство внутренних дел за разрешением наказывать политических розгами. вечера стала метаться Калюжная, самая молодая из них, ей было толь­

Порку Ковальская, за отсутствием таковой, избежала. Ночыо ее схва­ ко 25 лет. Смирницкая с помощью сиделки подползла к ней и стала

тили в камере, связали, бросили на подводу, свезли в Усть-Кару, где нежно гладить по голове, пока та не скончалась. К следующему утру

вдоволь поиздевались над «барышней», насильно переодели ее в сугубо умерла и Смирницкая.

арестантскую робу, вновь связали, бросили в лодку. Ее перевели в Гор­ Узнав об этом, в мужской политической тюрьме яд приняли 16

ный Зерентуй, в уголовную тюрьму, подальше, с глаз долой. человек. Скончались двое: Бобохов и Калюжный, брат Калюжной.

Надругательство было откровенным, политическая каторга забур Когда известия докатились до столицы, была возмущена вся про­

лила. Последовали письма-протесты, голодовка с требованием сменить свещенная Россия. Ситуация сложилась не в пользу правительства. Ка­

начальника каторги Масюкова. Обычно рано или поздно политические рийскую политическую каторгу поспешно свернули, тюрьмы продали

добивались своего. Но на этот раз, длясь месяц за месяцем, противо­ с молотка. Случай беспрецедентный в истории российской каторги!

стояние затягивалось. И тогда, как пишет свидетель, «вывести жен­ Последние письма Н. Сигиды: одно - близким, другое - товари­

скую тюрьму из тяжелого положения взяла на себя недавно прибыв­ щам, потрясают своей умной человечностью, светом и добротой души.

шая на Кару Надежда Константиновна Сигида». В то время никто не подозревай, что ее имя будет связано в будущем

Сигида была арестована в Таганроге вместе с мужем за содержание нс только с этими событиями, но и с известным уже в ту пору беллет­

подпольной типографии и приговорена к смертной казни с заменой на ристом А. П. Чеховым. Сам Чехов ни разу не проговорился.

вечную каторгу'. Еще до отправки на каторгу она узнала о смерти отца.

Ее рыдания в ту ночь педали уснуть всей камере. В дни ее появления на О чем смолчал Чехов

Каре пришло известие о скоропостижной смерти мужа в Харьковской Исследователи называют Сигиду то его дальней родственницей, то

пересыльной тюрьме, откуда его должны были заслать на Сахалин. Дома таганрогской знакомой. Доподлинно известно одно - она не была ему

остались трое детей, оторванные от нее навсегда. чужой.

Сигида вызвала к себе в камеру начальника каторги подполковника На несколько лет моложе Чехова, как и он, закончила в Таганроге

Масюкова, травившего женскую тюрьму, и дала ему пощечину. Об этом гимназию. Как и у него, отец ее был мелкий торговец, который вскоре

немедленно доложили начальству. И барон Корф распорядился соб­ разорился. Как и Чехову, ей пришлось подрабатывать учительством,

ственной властью: Сигиде - сто розог! Ее немедленно переправили в репетиторством, чтобы помочь семье и самой доучиться. В Таганроге же

Усть-Кару, в женскую уголовную тюрьму, где были комната для нака­ вышла замуж за служащего окружного суда Акима Сигиду. Ее девичья

заний и тюремные палачи. Вслед за ней, чтобы не оставить одну, доби­ фамилия Малоксиано. В семье Малоксиаио были 2 сына и 4 дочери.

лись перевода Ковалевская, Калюжная и Смирниикая, давние карий­ В конце 80-х Чехов не раз заявлял о желании отправиться в большое

ские узницы. \ путешествие. В нем словно накопилась та самая всеохватывающая тоска

Тюремный врач отказал в порке Сигиды, заявив, что она ее не великорусского человека, которая кого-то сламывает запоями, кого-то

выдержит. Забайкальский губернатор Хорошихин откликнулся па это толкает па безрассудства, а кого-то на яркий взлет души с желанием

телеграммой начальству каторги: «Ваш доктор, должно быть, социа­ совершить нечто очень важное, существенное, нужное не только себе,

лист, если он противится воле генерал-губернатора». Но на всякий слу­ но и другим людям.

чай запросил Корфа, барон остался непреклонен. Конечно, поездка Чехова на Сахалин была высоким гражданским

Исполнить приговор над Сигидой вызвали того же человека, кото­ поступком. Конечно же, к 30 годам он, это видно по его письмам, испы­

рый накануне издевался над Елизаветой Ковальской. Сигиду не разде­ тывал потребность в переменах для самого себя, в собственном переходе

вали. Потом в глубоком обмороке ее принесли в камеру к подругам. к новому качеству —к зрелости личности, как и в переменах доя своего

Угол, где ее положили, занавесили простыней. Стояла тишина. Уголов­ творчества. И, думается, не случайно после поездки на Дальний Восток

ные молчали, ходили на цыпочках. исчезает былой Чехонте, сменяясь тем самым Чеховым, чьи рассказы и

Придя в себя, Сигида приняла яд. За ней приняли яд Ковалевская, пьесы вошли в сокровищницу человечества. Но все же было и остается в

Калюжная, Смирницкая. его сборах нечто навеки недосказанное, не раскрытое.

К утру Сигида умерла. Ее подруг на дровнях, запряженных быками, Как человек умный, интеллигентный и ранимый, Чехов был есте­

повезли за 20 километров в Нижшою Кару, в тюремный лазарет. От ственно скрытен во всем, что непосредственно ка.салось его самого -

противоядия они отказались. Первой умерла Ковалевская. Около десяти его личной жизни, раздумий и решений. Даже близкие узнали о его

9
8