Page 24 - Когда я буду морем. Виктория Ц.

стеблям, увенчанным красными шапочками с уголь-
но-черной серединкой.
Большой луг с незнакомыми нежно-фиолетовыми
цветами. Ровные лиловые ряды простираются до само-
го горизонта, горы, встающие вдали зазубренной пи-
лой, освещены лучами заходящего солнца.
— Что за цветы?
— Лаванда. Растет во Франции, около Ниццы. Нам в
художке рассказывали.
Лея медленно переворачивает последний лист.
Незнакомый город. Ряды светло-песочных домов вы-
строились вдоль широких тротуаров, вымощенных бле-
стящей серой брусчаткой. Балкончики с коваными чер-
ными решетками увиты зеленым плющом. На уличных
вывесках иностранные буквы. Ажурная металлическая
башня устремлена в небо, прорезая воздух стрелой.
— Красиво! Это где?
— Париж. Там жили художники-импрессионисты.
Знаешь, они писали картины мазками, как запятые.
Нам в художке рассказывали, что когда Клод Моне на-
писал Лондон, то все начали над ним смеяться, потому
что он нарисовал красный туман. Но когда люди вышли
на улицу, они увидели, что дома из красного кирпича
просвечивают сквозь туман, и он и вправду красно-бор-
довый. Импрессионисты писали то, что видели, а не то,
чему их учили, — серый туман или зеленые деревья!
Лея удивленно смотрит на Вику, на вдохновенно си-
яющие глаза, на вспыхнувшие ярким румянцем щеки.
Художники, картины — слова с другой планеты. Дома у
Леи никогда не говорили об искусстве.
— Знаешь, Леечка, мне бы только до восьмого класса
дотянуть — и в художественное училище! Только мамка
против, говорит, что этим на жизнь не заработаешь и
что все художники пьяницы. Эх, мне бы троечку по ма-
тематике, самую-пресамую сла-а-абенькую.

22