Page 448 - Возле моря

шагнул в дежурку. Приняв смену от мучнисто-рыхлого с бабьим
лицом Анатолия, человека лет тридцати пяти, но какого-то квё-
лого, затопил печку, поставил на неё котелок с ракушками и
вышел на бетон. Море – безлюдно, в ковше – два катера и пять
кунгасов стояли, словно засыпая. Приплыть ещё кто-нибудь
может, а вот разрешения на выход никто от пограничников не
получал. Не выпускают перед ночью – опасаются, что совсем
уплывут.
Ульян Сысоевич закрыл ворота изнутри на висячий замок.
«Крабами угостил, – подумал старик польщённо. – А я ни у
кого так и не поинтересовался, в каком доме он живёт, давно ли?»
В этот момент снова ровно кто подсказал: не здешний он.
Не здешний. А затем, как в тот раз, когда ехал в машине со стана,
всё тело занемело от шальной мысли. И шевельнулись губы:
– Рюити.
И Ульян Сысоевич замахал перед лицом рукою, словно
отгоняя видение.
– Как такое... не узнать Рюити? А ежели не могу? Сколько
годов-то кануло? He-а, – возражающе протянул старик. – Он хоть
о чём-нибудь спросил бы. He-а, глупость!..

К тому вечеру Раиса приготовила две селёдки – взяла их
наугад из тысячи отсортированных, из тех, что работницы начали
укладывать в ящики. Завернув рыбу в пергамент и в газету, ма-
стер вспомнила: в техникуме учили, что большую часть мало-
жирной слабосолёной весенней сельди используют как полу-
фабрикат для холодного копчения и маринования. Эту не станут
ни коптить, ни мариновать, а сразу есть. И один из первых – ди-
ректор.
Пусть попробует. Она встряхнула головой – чёрные волосы
колыхнулись, переливчато светясь; глаза её тоже светились – ей
хотелось быть смелой и дерзкой.
Раиса сняла халат, стянула резиновые сапожки, надела ту-
фельки, оправила голубенькое платье и глянула на себя в зер-
кальце на стене.
– Просил? Получит! – сказала решительно.

446