Page 47 - Отасу: этнополитические очерки.

Осколки Российской империи

Но всё это было чужое, наносное: носило искус-
ственно-буфаторский характер. Местное население
почти не принимало в этом участия. Работа в первую
очередь предоставлялась японцам, затем корейцам,
знавшим японский язык, и только самая низкоопла-
чиваемая – русскоязычному населению. Впрочем,
всем желающим было предложено покинуть Саха-
лин. Причиной выставлялась дороговизна и безра-
ботица.
Все законы, определявшие имущественные и
другие права русских граждан, постепенно были за-
менены японскими. Ни одна отрасль труда не оста-
валась без внимания новых властей. Одно за другим
были изданы постановления о производстве охоты
и промысла за птицей и пушным зверем, по надзо-
ру за горным промыслом, о промыслах в казённых
лесах, о наблюдении за рыбными промыслами, пра-
вила о добыче камня, песка и глины и др. Наруше-
ние установленных правил грозило наказанием до 10
1
лет тюрьмы . Население строго наказывалось даже
за незначительные проступки. Так, жителя с. Онор
Михаила Ивойжу арестовали на двое суток за то, что
около его дома был мусор.
Практически за один год русский Сахалин пре-
вратился в провинцию Японии.
Иной стала жизнь аборигенов. До
1920 года местные туземцы, главным
образом эвенки, ежегодно собирались
на ярмарку в село Ванги, где сбывали
свою пушнину и здесь же приобретали
необходимые продукты. С момента ок-
купации выход из тайги за продуктами
прекратился, и охотники приобретали
их у отдельных торговцев по цене, ино-
гда просто сказочной.
Не остался в стороне и Винокуров.
Пользуясь покровительством японцев,
он ежегодно собирал до 200 шкурок
соболя . В свою очередь купец всеми
2
силами оказывал помощь оккупацион-
ной армии: перевозил на своих оленях
грузы и доставлял почту в отдалённые Местный житель
гарнизоны, куда не могли пройти лошади. из с. Ларьво

1 Аболтин В. Я. Остров сокровищ Северный Сахалин. Хаба-
ровск-Владивосток, 1928. Л. 10.
2 ГИАСО. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 43. Л. 93.

47