Page 199 - Виктория Цой - Когда я буду морем

В тот день она вернулась поздней ночью, не говоря
ни слова, принесла табуретку из кухни, поставила ее у
платяного шкафа и достала с антресолей чемодан.
— Давай помогу, — подошел он.
— Уже помог, спасибо! — она грохнула чемодан на
пол, и в его раскрытую пасть полетели трусы и носки.
Женя постоял, пошел в ванную. Взял с полочки бритву,
зубную щетку и пасту и вернулся в комнату. Пустые пол-
ки зияли черной пустотой, из чемодана свешивались
рукава рубашек. Он примял кучу коленом, щелкнул зам-
ками, вынес в коридор. Задержался на секунду у двери:
— Прости.
Несколько ночей он спал в машине, потом поехал по
друзьям. В первую ночь его оставляли спать на дива-
не, на второй день осторожно интересовались о ценах
на съемное жилье, на третий он вежливо прощался, не
замечая виноватого облегчения в глазах друзей и насу-
пленных жен, маячивших за их спинами. Адреса бы-
стро закончились.
Он хотел было поехать во Владимировку, но, пред-
ставив вопрос в глазах деда и горестное лицо матери,
замотал головой, отгоняя минутную слабость. Он один
во всем виноват и за все должен ответить сам. По спра-
ведливости. Так ему и надо, дураку.
Несколько дней он кантовался на вокзале. Людские
лица проплывали мимо него, шевеля губами и размахи-
вая руками, а он смотрел на них, ощущая себя снулой
рыбой за толстым аквариумным стеклом, куда едва до-
носятся звуки, едва пробивающиеся сквозь водную тол-
щу. В голове было гулко. Так бывает, когда ныряешь на
глубину и не знаешь — где верх, где низ. Слабые лучи
солнца пробиваются сквозь мутную колеблющуюся
гладь и делают чуть светлее воду над головой, а ты плав-
но опускаешься на дно, как пузырьки в бокале японского

197