Page 286 - Виктория Цой - Когда я буду морем

тебе было очень горько умирать среди чужих людей.
Простила ли ты нас?»
Рядом плачет Януся, и Лея ласково обнимает ее.
Недолгое прощание. Гроб уезжает за стеклянную
дверь. Они вернутся сюда через несколько часов.
— Мы опустим прах в воду — так хотела бабушка, —
сказала мама.
У бетонного пирса серые волны бьются о стену, качая
небольшой катер. Первыми на борт поднимаются ма-
мины братья, у старшего брата в руках урна с прахом.
Папа поддерживает маму Леи под локоть, и она, споты-
каясь, пробирается к деревянной скамейке. Мотор ре-
вет, лодка медленно разворачивается и, подпрыгивая
на волнах, стремительно удаляется от берега, лавируя
между качающихся на волнах рыбацких лодок. Проби-
рающий до костей ветер режет глаза и холодит щеки.
Вечером Лея и Януся накрывают стол к ужину, раскла-
дывают еду по тарелкам. Тетя Нина открывает стеклян-
ную банку, нюхает: «Кажется, рыба пропала, жалко!»
Жена младшего брата набирает рис в чашки, похлопы-
вая лопаточкой, делает красивую горку. Лея ставит та-
релки на поднос, входит в комнату.
За окном сгущаются серые сумерки. Спиной к ней
у окна стоит дядя Саша и кого-то зовет тонким, плачу-
щим, словно детским голосом: «Ом-ма, ёнсо хеде-ё ё…» 1
Лея смотрит на его сгорбленную спину, на большие
веснушчатые руки, сжимающие черно-белую фотогра-
фию бабушки. Изо всех сил она старается удержать в
задрожавших руках тяжелый поднос, но чашки с горя-
чим рисом скользят от края к краю и глухо стучат друг
о друга.
Бабушка, прости меня.

1 Мама, простите меня.

284