Page 169 - Избранное

— Нет, дети, вы меня окончательно расстраиваете своей торговлей. Одна калоша
дамская, другая — с мужской ноги, рассудите сами: на что мне такие калоши? Я вам хотел за
одну калошу дать пятачок, но, сложив вместе две калоши, вижу, что этого не будет,
поскольку дело ухудшилось от сложения. Получите за две калоши четыре копейки, и мы
расстанемся друзьями.
Леля хотела побежать домой, чтоб принести еще чтонибудь из калош, но в этот момент
раздался мамин голос. Это мама нас звала домой, так как с нами хотели попрощаться
мамины гости. Тряпичник, видя нашу растерянность, сказал:
— Итак, друзья, за эти две калоши вы могли бы получить четыре копейки, но вместо
этого получите три копейки, поскольку одну копейку я вычитаю за то, что понапрасну трачу
время на пустой разговор с детьми.
Тряпичник дал Леле три монетки по копейке и, спрятав калоши в мешок, ушел.
Мы с Лелей моментально побежали домой и стали прощаться с мамиными гостями: с
тетей Олей и дядей Колей, которые уже одевались в прихожей.
Вдруг тетя Оля сказала:
— Что за странность! Одна моя калоша тут, под вешалкой, а второй почему-то нету.
Мы с Лелей побледнели. И стояли не двигаясь.
Тетя Оля сказала:
— Я великолепно помню, что пришла в двух калошах. А тут сейчас только одна, а где
вторая, неизвестно.
Дядя Коля, который тоже искал свои калоши, сказал:
— Что за чепуха в решете! Я тоже отлично помню, что пришел в двух калошах, тем не
менее второй моей калоши тоже нету.
Услышав эти слова, Леля от волнения разжала кулак, в котором у нее находились
деньги, и три монетки по копейке со звоном упали на пол.
Папа, который тоже провожал гостей, спросил:
— Леля, откуда у тебя эти деньги?
Леля начала что-то врать, но папа сказал:
— Что может быть хуже вранья!
Тогда Леля заплакала. И я тоже заплакал. И мы сказали:
— Продали тряпичнику две калоши, чтобы купить мороженое.
Папа сказал:
— Хуже вранья — это то, что вы сделали.
Услышав, что калоши проданы тряпичнику, тетя Оля побледнела и зашаталась. И дядя
Коля тоже зашатался и схватился рукой за сердце. Но папа им сказал:
— Не волнуйтесь, тетя Оля и дядя Коля, я знаю, как нам надо поступить, чтобы вы не
остались без калош. Я возьму все Лелины и Минькины игрушки, продам их тряпичнику, и на
вырученные деньги мы приобретем вам новые калоши.
Мы с Лелей заревели, услышав этот приговор. Но папа сказал:
— Это еще не все. В течение двух лет я запрещаю Леле и Миньке кушать мороженое. А
спустя два года они могут его кушать, но всякий раз, кушая мороженое, пусть они
вспоминают эту печальную историю.
В тот же день папа собрал все наши игрушки, позвал тряпичника и продал ему все, что
мы имели. И на полученные деньги наш отец купил калоши тете Оле и дяде Коле.
И вот, дети, с тех пор прошло много лет. Первые два года мы с Лелей действительно ни
разу не ели мороженого. А потом стали его есть и всякий раз, кушая, невольно вспоминали о
том, что было с нами.
И даже теперь, дети, когда я стал совсем взрослый и даже немножко старый, даже и
теперь иной раз, кушая мороженое, я ощущаю в горле какое-то сжатие и какую-то
неловкость. И при этом всякий раз, по детской своей привычке думаю: "Заслужил ли я это
сладкое, не соврал ли и не надул ли кого-нибудь?"
Сейчас очень многие люди кушают мороженое, потому что у пас имеются целые