Page 41 - Сказки дядушки Римуса

— Отпусти меня, Братец Медведь! Я никогда, никогда больше не буду! Только раз, только раз
отпусти!

Но старый Медведь сказал, что ей всё равно конец пришёл, стал уже думать, как
расправиться с Сестрицей Лягушкой. Он знал, что её не утопишь, а сжечь — у него огня не
было.

Думал он, думал…

Вдруг Лягушка перестала кричать и плакать и говорит:

— Если ты хочешь убить меня, Братец Медведь, снеси меня к тому большому камню — на
краю пруда, — чтобы я хоть в последний раз могла поглядеть на моих деток. А потом ты
возьмёшь свой топор и пришибёшь меня на этом самом камне.

Этот совет понравился Братцу Медведю, и он согласился: взял Сестрицу Лягушку за задние
ноги и вскинул топор на плечо, пошёл, положил Лягушку на камень. Она прикинулась, будто
смотрит на своих деток, а Медведь постоял, постоял и взялся за топор. Поплевал на руки,
размахнулся — как стукнет по камню: блям!

Но пока он подымал топор и опускал его, старая Сестрица Лягушка прыгнула в пруд —
керблинк, керблинк! Отплыла подальше и запела.

Вот какую она пела песню:

Ингл-го-дженг, ура, ура!

Ингл-го-дженг, ура!

Вот я и дома. Ура, ура!

Ингл-го-дженг, ура!

— Это очень смешная песенка, — сказал мальчик.

— Смешная, конечно, — ответил старик, — потому что мы не понимаем по-лягушачьи.

А если бы мы понимали, может, она вовсе и не была бы смешная.

Как Братец Кролик лишился хвоста

— Однажды… — начал дядюшка Римус, усаживаясь поудобней, — однажды шёл Братец
Кролик по дороге, помахивая своим длинным, пушистым хвостом…

Тут старик замолчал и глянул искоса на мальчика. Но тот привык уже к тому, что в сказках
дядюшки Римуса всегда случались самые необыкновенные вещи, и нисколько не удивился
этим словам. Тогда старик начал снова, погромче:

— Однажды шёл Братец Кролик по дороге важный-преважный и помахивал своим длинным,
пушистым хвостом.

Page 41/44