Page 123 - Приключения Электроника

низкие колючие кусты да грязные ямы. Ночью луна преображала пустыню: блестели вершины
песчаных холмов, тянулась впереди колонны серебристая дорожка, — ночная пустыня была
похожа на притихшее море. Мягкая, безветренная лунная ночь — награда после
раскаленного дня, когда даже павиана может хватить солнечный удар, после горячего,
иссушающего кожу ветра и обманных миражей воды. Ночью над африканской пустыней висят
близкие, почти ручные звезды.

Сверху караван похож на огромную, извивающуюся между холмов змею. Командир двадцать
шестого отряда Пенн повис на воздушной машине в конце колонны, где движутся цистерны с
водой, холодильники с молоком, фургоны с прессованным сеном. «Мой Ноев ковчег» —
называет Пенн свою колонну. На открытых платформах вездеходов покачиваются слоны,
носороги, гиппопотамы. Автокранами торчат над кабинами жирафы, в других машинах —
зебры, антилопы, страусы. Львы в вездеходе с решетками, — скорее по традиции, чем из-за
необходимой предосторожности. Пятьдесят с лишним животных, добытых для зоопарка «Мир
животных», — все спокойные, будто ручные. Обычные трофеи сонных стрелков.

Пенн, командир стрелков, или, как его зовут следопыты за выдающийся рост, Пенн-долговяз,
долгое время работал «белым охотником», унаследовав редкую профессию от отца и деда.
Он умел делать все, что входит в обязанности охотника: выслеживать зверя, разбивать
лагерь, готовить обед, проявлять фото — и кинопленку, водить самолет, машину и,
разумеется, безошибочно стрелять. Правда, с тех пор, как охота на животных была
запрещена для всех, стрелять Пенну приходилось крайне редко.

За последние годы белый охотник убил одного слона, который, услышав жужжание
кинокамеры, прижал уши, свернул кольцом хобот и с такой яростью бросился на открытую
машину, что смял бы ее, как пустую жестянку, не останови нападающего пуля в лоб из
тяжелого нарезного ружья. Слон рухнул на колени возле самых колес. Хладнокровный турист
из Европы, до последнего метра снимавший нападение слона, спас Пенна от тюрьмы:
эффектная кинопленка подтвердила грозившую людям опасность. Кроме того, турист,
назвавшийся профессором фон Кругом, предложил охотнику новую работу. Пенн-долговяз
стал сонным стрелком.

Сонные стрелки охотились на самых редких зверей, причем выбирали лучшие экземпляры.
Они носили с собой мощные ружья и презирали охоту с автомобилей, когда привыкшие к
технике звери подпускают человека на несколько шагов; уходили в заросли, выслеживали
там жертву, спускали курок. В этой охоте все было, как и десятки лет назад: азарт и
осторожность охотника, хитрость зверя, странная тишина перед решающим моментом и
мгновенность нападения — почти все правдоподобно. Зверь падал не мертвым, его
мгновенно усыпляла сонная пуля.

И хотя Пенн, став уже командиром стрелков, называл свою работу «врачебной охотой», он
отлично помнил, что родился в другое время, чем его дед и даже отец, которые охотились
по-настоящему. Когда не в кого стрелять разрывной пулей, «врачебная охота» — лучшее
занятие для таких азартных, сильных, жаждущих погони за зверем парней, как он сам. Сейчас
сонные стрелки отдыхали, переживая во сне, быть может, еще раз свои приключения; спали
все, кроме тех, кто вел машины вместе с проводниками.

Пустив аэромобиль на малой скорости, командир с удовлетворением поглядывал на свой
Ноев ковчег. Пятьдесят голов — гордость любого охотника. Добыть пятьдесят голов, когда
почти вся саванна превращена в поля и пастбища, когда звери скрылись в колючих зарослях,
— значит месяц бродить с пересохшим от жажды ртом по пустыне. Месяц адской работы!
Там, на платформе, были и его, Пенна, «охотничьи рекорды»: носорог с мощным рогом и лев
с редкой черной гривой. Лев выскочил из травы в пяти шагах от Пенна и, остановленный
выстрелом, свалился тяжелым мешком, чуть не царапнув его по плечу; носорог, которого
охотник выслеживал больше недели и встретил на узкой тропе, со свойственным ему

Page 123/274