Page 124 - Приключения Электроника

яростным упрямством не пожелал уступить Пенну дороги…

Была и вторая программа, о которой командир двадцать шесть докладывал фон Кругу. Цель
ее профессор не объяснил даже Пенну, но для стрелков она представляла особый интерес:
состязание в меткости. Надо было попасть особой радиопулей в определенное место головы
или тела. Зебры и страусы, антилопы и жирафы, помеченные радиопулей, убегали галопом.
Более агрессивные мишени, если они обнаруживали охотника с бесшумным ружьем и
нападали на него, получали вдобавок сонную пулю. Такую жертву не трогали: через
несколько часов зверь просыпался, вставал на ноги.

Сонные стрелки не интересовались задачами такой необычной охоты. Считали, что у науки
свои причуды; они же получают от этих причуд удовольствие, не нарушая — что очень важно
— правил закона о браконьерстве: радиопули не убивали животных. А кроме удовольствия,
стрелков ожидала специальная награда. Командир всегда знал, кто попадает точно в цель: в
радиоящике пеленгатора, который он возит в своей машине, каждая радиопуля попискивает
своим сигналом.

… Пени посмотрел на часы и убедился, что ночь подходит к концу. Звезды вскоре погаснут, и
огненный шар начнет свое привычное кружение над пустыней. К тому моменту колонна
выберется на каменистый кряж. Кряж ведет к реке и зеленым холмам. Дальше — шоссе. На
этом шоссе можно развить скорость и через несколько часов доставить груз на аэродром.

С востока, опережая на полчаса солнце, к каравану приближалось странное существо. Если
бы Сергей Сыроежкин мог видеть сейчас своего лохматого друга, он ахнул бы от изумления:
вытянувшись в воздухе стрелой, Рэсси летел на крыльях. Впрочем, для любого наблюдателя
с земли шесть прозрачных плоскостей, похожих на крылья насекомого, были почти
неразличимы, как незаметны бывают крылья летящей мухи — одно лишь мелькание в глазах.
Крылья вращались сверху вниз мощными взмахами, делая петли в виде восьмерки, лапы
были спрятаны, уши крепко прижаты — все подчинено скорости.

Рэсси пространствовал.

Это не значит, что он просто летел на большой скорости, отмеряя километры. Он искал цель,
и все его существо, все тончайшие механизмы излучали, исследовали то, что простиралось
под ним и вокруг него.

Со своей высоты Рэсси обозревал на десятки километров плоскую равнину, блестевшую в
лунном свете, будто алюминиевая сковорода. Как лев, как леопард, как любая кошка, он
прекрасно различал в темноте каждый холм, каждый куст и осторожные силуэты хищников
между ними. Но лев, разумеется, никогда не сможет подняться в такую вышину и увидеть
четкую грань земли и неба — плавно выгнутую линию горизонта; лев никогда не увидит так
близко звезды Африки. А для Рэсси, стремившегося вперед с легкостью птицы, были важны
луна и звезды: по ним он ориентировался, зная с точностью до минуты, когда солнце сотрет
их с небосвода.

Встречный ветер не заглушал для Рэсси звуков обычной жизни. Он слышал хохот гиены,
глухое ворчание самого властелина пустыни — льва, топот сорвавшегося с места табуна
антилоп. Рэсси узнавал мимоходом многие ночные секреты — для него были понятны даже
те звуки, которые не улавливает человеческое ухо.

Но Рэсси не вмешивался в ночной быт хищников. Он слушал: нет ли сигналов особой
опасности, предупреждающих о приближении каравана машин?..

Попав в полосу тумана, многокрылый летун узнал по слабым теплым волнам, что он пересек

Page 124/274