Page 78 - Робинзон Крузо

вопросом, какие цели преследует Провидение, как Бог управляет ходом

событий в этом мире. Но когда я увидел этот ячмень, выросший, как я знал,
в несвойственном ему климате, а главное, неизвестно как попавший сюда, я
был потрясен до глубины души и стал верить, что это Бог чудесным
образом произрастил его без семян только для того, чтобы прокормить меня
на этом диком, безотрадном острове.
Мысль эта немного растрогала меня и вызвала слезы; я был счастлив
сознанием, что такое чудо совершилось ради меня. Но удивление мое этим
не кончилось: вскоре я заметил, что рядом, на той же полянке, между
стеблями ячменя показались редкие стебельки растения, оказавшиеся
стебельками риса; я их легко распознал, так как во время пребывания в
Африке часто видел рис на полях.
Я не только подумал, что этот рис и этот ячмень посланы мне самим
Провидением, но не сомневался, что он растет здесь еще где-нибудь. Я
обошел всю эту часть острова, где уже бывал раньше, обшарил все уголки,
заглядывал под каждую кочку, но нигде не нашел ни риса, ни ячменя. Тогда
наконец я вспомнил про мешок с птичьим кормом, который я вытряхнул на

землю подле своего жилища. Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все
это произошло самым естественным путем, я должен сознаться,
значительно поостыла и моя горячая благодарность к Провидению. А
между тем то, что случилось со мной, было почти так же непредвиденно,
как чудо, и, уж во всяком случае, заслуживало не меньше признательности.
В самом деле: не перст ли Провидения виден был в том, что из многих
тысяч ячменных зерен, попорченных крысами, десять или двенадцать
зернышек уцелели и, стало быть, все равно что упали мне с неба? И надо
же было мне вытряхнуть мешок на этой лужайке, куда падала тень от скалы
и где семена могли сразу же взойти! Ведь стоило мне бросить их немного
подальше, и они были бы сожжены солнцем.
Читатель может себе представить, как тщательно собрал я колосья,
когда они созрели (это было в конце июня). Я подобрал каждое зернышко и

решил снова посеять весь урожай в надежде накопить со временем столько
зерна, чтобы его хватило мне на пропитание. Но только на четвертый год я
мог позволить себе уделить весьма скромную часть этого зерна на еду, о
чем я расскажу своевременно. Дело в том, что у меня пропал весь сбор от
первого посева; я плохо рассчитал время, посеял перед самой засухой, и
семена не взошли в том количестве, как должны были бы взойти. Но об
этом после.
Кроме ячменя, у меня, как уже сказано, выросли двадцать или
тридцать стеблей риса, который я собрал так же старательно и для этой же