Page 84 - Повести Древней Руси

Звижденский мост, на торговище, и стащили с него сорочку, всю окровавленную, и дали
попадье постирать. Попадья же, постирав, надела на него, когда те обедали; и стала
оплакивать его попадья, как мертвого. И услышал плач, и сказал: „Где я?». И ответили ему: „В
Звиждене городе». И попросил воды, они же дали ему, и испил воды, и вернулась к нему
душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал: „Зачем сняли ее с меня? Лучше бы в той
сорочке кровавой смерть принял и предстал бы в ней перед Богом». Те же, пообедав,
поехали с ним быстро на телеге по неровному пути, ибо был тогда месяц „неровный» –
грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл же и Давыд с
ним, точно некий улов уловив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили стеречь его
тридцать человек и двух отроков княжих, Улана и Колчка. Владимир же, услышав, что
схвачен был Василько и ослеплен, ужаснулся, заплакал и сказал: „Не бывало еще в Русской
земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла». И тут тотчас послал к Давыду и
Олегу Святославичам, говоря: „Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской
земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще
большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и
враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую». Услышав это, Давыд и Олег сильно
опечалились и плакали, говоря, что „этого не бывало еще в роде нашем». И тотчас, собрав
воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору. Владимир же, и
Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря: „Зачем ты зло это учинил в
Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое
обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил
бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое». И сказал
Святополк: „Поведал мне Давыд Игоревич: „Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя
хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал
крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире». А мне
поневоле нужно свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе». И
сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы: „Не отговаривайся, будто Давыд
ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и
ослеплен». И сказав это, разошлись. На следующее утро собрались они перейти через Днепр
на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, и не дали ему киевляне бежать, но
послали вдову Всеволодову и митрополита Николу к Владимиру, говоря: „Молим, княже, тебя
и братьев твоих, не погубите Русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые
станут радоваться и возьмут землю нашу которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом
великим и храбростью, борясь за Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите
погубить землю Русскую». Всеволодова же вдова и митрополит пришли к Владимиру, и
молили его, и поведали мольбу киевлян – заключить мир и блюсти землю Русскую и биться с
погаными. Услышав это, Владимир расплакался и сказал: „Воистину отцы наши и деды наши
соблюли землю Русскую, а мы хотим погубить». И уступил Владимир мольбе княгини,
которую почитал как мать, памяти ради отца своего, ибо сильно любил он отца своего и при
жизни и по смерти не ослушивался его ни в чем; потому и слушал он ее как мать свою и
митрополита также чтил за сан святительский, не ослушался мольбы его.

Владимир был полон любви: любовь имел он и к митрополитам, и к епископам, и к игуменам,
особенно же любил монашеский чин и монахинь любил, приходивших к нему кормил и поил,
как мать детей своих. Когда видел кого шумным или в каком постыдном положении, не
осуждал того, но ко всем относился с любовью и всех утешал. Но вернемся к своему
повествованию.

Княгиня же, побывав у Владимира, вернулась в Киев и поведала все сказанное Святополку и
киевлянам, что мир будет. И начали слать друг к другу мужей и помирились на том, что
сказали Святополку: „Это козни Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо схвати,
либо прогони его». Святополк же согласился на это, и целовали крест друг другу, заключив
мир.

Page 84/97