Page 4 - Смерть чиновника

что я плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после подумает!..»

Придя домой, Червяков рассказал жене о своем невежестве. Жена, как
показалось ему, слишком легкомысленно отнеслась к происшедшему; она
только испугалась, а потом, когда узнала, что Бризжалов «чужой»,
успокоилась.
– А все-таки ты сходи, извинись, – сказала она. – Подумает, что ты
себя в публике держать не умеешь!
– То-то вот и есть! Я извинялся, да он как-то странно… Ни одного
слова путного не сказал. Да и некогда было разговаривать.
На другой день Червяков надел новый мундир, подстригся и пошел к
Бризжалову объяснить… Войдя в приемную генерала, он увидел там много
просителей, а между просителями и самого генерала, который уже начал
прием прошений. Опросив несколько просителей, генерал поднял глаза и
на Червякова.
– Вчера в «Аркадии», ежели припомните, ваше-ство, – начал
докладывать экзекутор, – я чихнул-с и… нечаянно обрызгал… Изв…
– Какие пустяки… Бог знает что! Вам что угодно? – обратился генерал

к следующему просителю.
«Говорить не хочет! – подумал Червяков, бледнея. – Сердится,
значит… Нет, этого нельзя так оставить… Я ему объясню…»
Когда генерал кончил беседу с последним просителем и направился во
внутренние апартаменты, Червяков шагнул за ним и забормотал:
– Ваше-ство! Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше-ство, то именно
из чувства, могу сказать, раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с!
Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой.
– Да вы просто смеетесь, милостисдарь! – сказал он, скрываясь за
дверью.
«Какие же тут насмешки? – подумал Червяков. – Вовсе тут нет
никаких насмешек! Генерал, а не может понять! Когда так, не стану же я
больше извиняться перед этим фанфароном! Черт с ним! Напишу ему

письмо, а ходить не стану! Ей-богу, не стану!»
Так думал Червяков, идя домой. Письма генералу он не написал.
Думал, думал и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день
идти самому объяснять.
– Я вчера приходил беспокоить ваше-ство, – забормотал он, когда
генерал поднял на него вопрошающие глаза, – не для того, чтобы смеяться,
как вы изволили сказать. Я извинялся за то, что, чихая, брызнул-с… а
смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так
никакого тогда, значит, и уважения к персонам… не будет…