Page 3 - Толстый и тонкий

Антон Чехов

Толстый и тонкий

На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля:
один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и
губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него
хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был
навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и
кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с
длинным подбородком – его жена, и высокий гимназист с прищуренным
глазом – его сын.
– Порфирий! – воскликнул толстый, увидев тонкого. – Ты ли это?
Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!
– Батюшки! – изумился тонкий. – Миша! Друг детства! Откуда ты
взялся?

Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза,
полные слез. Оба были приятно ошеломлены.
– Милый мой! – начал тонкий после лобызания. – Вот не ожидал! Вот
сюрприз! Ну да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и
был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат?
Женат? Я уже женат, как видишь… Это вот моя жена, Луиза, урожденная
Ванценбах… лютеранка… А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего
класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!
Нафанаил немного подумал и снял шапку.
– В гимназии вместе учились! – продолжал тонкий. – Помнишь, как
тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку
папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-
хо… Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе… А это
моя жена, урожденная Ванценбах… лютеранка.
Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца.
– Ну, как живешь, друг? – спросил толстый, восторженно глядя на

друга. – Служишь где? Дослужился?
– Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и
Станислава имею. Жалованье плохое… ну, да бог с ним! Жена уроки
музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные
портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и