Page 4 - Толстый и тонкий

более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в

департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же
ведомству… Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось уже статский? А?
– Нет, милый мой, поднимай повыше, – сказал толстый. – Я уже до
тайного дослужился… Две звезды имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во
все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его
посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился… Его чемоданы,
узлы и картонки съежились, поморщились… Длинный подбородок жены
стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки
своего мундира…
– Я, ваше превосходительство… Очень приятно-с! Друг, можно
сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.
– Ну, полно! – поморщился толстый. – Для чего этот тон? Мы с тобой
друзья детства – и к чему тут это чинопочитание!
– Помилуйте… Что вы-с… – захихикал тонкий, еще более
съеживаясь. – Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде

как бы живительной влаги… Это вот, ваше превосходительство, сын мой
Нафанаил… жена Луиза, лютеранка, некоторым образом…
Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было
написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что
тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на
прощанье руку.
Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал,
как китаец: «Хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и
уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.

1883