Page 419 - Рассказы. Повести. Пьесы

голова; может быть, я и не существую вовсе, а только кажется мне, что я хожу, ем, сплю.
(Плачет.) О, если бы не существовать! (Перестает плакать, угрюмо.) Черт знает…
Третьего дня разговор в клубе; говорят, Шекспир, Вольтер… Я не читал, совсем не читал, а
на лице своем показал, будто читал. И другие тоже, как я. Пошлость! Низость! И та
женщина, что уморил в среду, вспомнилась… и все вспомнилось, и стало на душе криво,
гадко, мерзко… пошел запил…

Ирина, Вершинин и Тузенбах входят; на Тузенбахе штатское платье, новое и
модное.

Ирина. Здесь посидим. Сюда никто не войдет.
Вершинин. Если бы не солдаты, то сгорел бы весь город. Молодцы! (Потирает от
удовольствия руки.) Золотой народ! Ах, что за молодцы!
Кулыгин (подходя к ним). Который час, господа?
Тузенбах. Уже четвертый час. Светает.
Ирина. Все сидят в зале, никто не уходит. И ваш этот Соленый сидит…
(Чебутыкину.) Вы бы, доктор, шли спать.
Чебутыкини. Ничего-с… Благодарю-с. (Причесывает бороду.)
Кулыгин (смеется). Назюзюкался, Иван Романыч! (Хлопает по плечу.) Молодец!
In vino veritas, 60 — говорили древние.
Тузенбах. Меня все просят устроить концерт в пользу погорельцев.
Ирина. Ну, кто там…
Тузенбах. Можно бы устроить, если захотеть. Марья Сергеевна, по-моему, играет на
рояле чудесно.
Кулыгин. Чудесно играет!
Ирина. Она уже забыла. Три года не играла… или четыре.
Тузенбах. Здесь в городе решительно никто не понимает музыки, ни одна душа, но я,
я понимаю и честным словом уверяю вас, что Мария Сергеевна играет великолепно, почти
талантливо.
Кулыгин. Вы правы, барон. Я ее очень люблю, Машу. Она славная.
Тузенбах. Уметь играть так роскошно и в то же время сознавать, что тебя никто,
никто не понимает!
Кулыгин (вздыхает). Да… Но прилично ли ей участвовать в концерте?

Пауза.

Я ведь, господа, ничего не знаю. Может быть, это и хорошо будет. Должен признаться,
наш директор хороший человек, даже очень хороший, умнейший, но у него такие взгляды…
Конечно, не его дело, но все-таки, если хотите, то я, пожалуй, поговорю с ним.

Чебутыкин берет в руки фарфоровые часы и рассматривает их.

Вершинин. На пожаре я загрязнился весь, ни на что не похож.

Пауза.

Вчера я мельком слышал, будто нашу бригаду хотят перевести куда-то далеко. Одни
говорят, в Царство Польское, другие — будто в Читу.
Тузенбах. Я тоже слышал. Что ж? Город тогда совсем опустеет.

60 Истина в вине (лат.) .