Page 1 - Кавказ

Кавказ-Иван Бунин

Иван Бунин

Кавказ

Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле
Арбата и жил томительно, затворником - от свидания до свидания с нею. Была она у меня
за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно, со словами:

- Я только на одну минуту...

Она была бледна прекрасной бледностью любящей, взволнованной женщины, голос у
нее срывался, и то, как она, бросив куда попало зонтик, спешила поднять вуальку и обнять
меня, потрясало меня жалостью и восторгом.

- Мне кажется, - говорила она, - что он что-то подозревает, что он даже знает что-то, -
может быть, прочитал какое-нибудь ваше письмо, подобрал ключ к моему столу... Я
думаю, что он на все способен при его жестоком, самолюбивом характере. Раз он мне
прямо сказал: "Я ни перед чем не остановлюсь, защищая свою честь, честь мужа и
офицера!" Теперь он почему-то следит буквально за каждым моим шагом, и, чтобы наш
план удался, я должна быть страшно осторожна. Он уже согласен отпустить меня, так
внушила я ему, что умру, если не увижу юга, моря, но, ради бога, будьте терпеливы!

План наш был дерзок: уехать в одном и том же поезде на кавказское побережье и
прожить там в каком-нибудь совсем диком месте три-четыре недели. Я знал это
побережье, жил когда-то некоторое время возле Сочи, - молодой, одинокий, - на всю
жизнь запомнил те осенние вечера среди черных кипарисов, у холодных серых волн... И
она бледнела, когда я говорил: "А теперь я там буду с тобой, в горных джунглях, у
тропического моря..." В осуществление нашего плана мы не верили до последней минуты
- слишком великим счастьем казалось нам это.

В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето уже прошло и не
вернется, было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестели раскрытыми зонтами
прохожих и поднятыми, дрожащими на бегу верхами извозчичьих пролеток. И был
темный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, все внутри у меня замирало от
тревоги и холода. По вокзалу и по платформе я пробежал бегом, надвинув на глаза шляпу
и уткнув лицо в воротник пальто.

В маленьком купе первого класса, которое я заказал заранее, шумно лил дождь по
крыше. Я немедля опустил оконную занавеску и, как только носильщик, обтирая мокрую
руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел, на замок запер дверь. Потом чуть
приоткрыл занавеску и замер, не сводя глаз с разнообразной толпы, взад и вперед
сновавшей с вещами вдоль вагона в темном свете вокзальных фонарей Мы условились,
что я приеду на вокзал как можно раньше, а она как можно позже, чтобы мне как-нибудь
не столкнуться с ней и с ним на платформе. Теперь им уже пора было быть. Я смотрел все
напряженнее - их все не было. Ударил второй звонок - я похолодел от страха: опоздала
или он в последнюю минуту вдруг не пустил ее! Но тотчас вслед за тем был поражен его
высокой фигурой, офицерским картузом, узкой шинелью и рукой в замшевой перчатке,
которой он, широко шагая, держал ее под руку. Я отшатнулся от окна, упал в угол дивана.
Рядом был вагон второго класса - я мысленно видел, как он хозяйственно вошел в него
вместе с нею, оглянулся, - хорошо ли устроил ее носильщик, - и снял перчатку, снял