Page 19 - Недоросль
P. 19
пять лет и, чтоб другие не сманили, контракт в полиции заявили. Подрядился учить, чему мы
хотим, а по нас учи, чему сам умеешь. Мы весь родительский долг исполнили, немца
приняли и деньги по третям наперед ему платим. Желала б я душевно, чтоб ты сам, батюшка,
полюбовался на Митрофанушку и посмотрел бы, что он выучил.
Стародум. Я худой тому судья, сударыня.
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина и Цыфиркина). Вот и учители! Митрофанушка
мой ни днем, ни ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет
та, которую приведет бог быть его женою.
Правдин. Это все хорошо; не забудьте, однако ж, сударыня, что гость ваш теперь
только из Москвы приехал и что ему покой гораздо нужнее похвал вашего сына.
Стародум. Признаюсь, что я рад бы отдохнуть и от дороги и от всего того, что
слышал и что видел.
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Все готово. Сама для тебя комнату убирала.
Стародум. Благодарен. Софьюшка, проводи же меня.
Г-жа Простакова. А мы-то что? Позволь, мой батюшка, проводить себя и мне, и
сыну, и мужу. Мы все за твое здоровье в Киев пешком обещаемся, лишь бы дельце наше
сладить.
Стародум (к Правдину). Когда же мы увидимся? Отдохнув, я сюда приду.
Правдин. Так я здесь и буду иметь честь вас видеть.
Стародум. Рад душою. (Увидя Милона, который ему с почтением поклонился,
откланивается и ему учтиво.)
Г-жa Простакова. Так милости просим.
Кроме учителей, все отходят. Правдин с Милоном в сторону, а прочие в другую.
ЯВЛЕНИЕ VI
Кутейкин и Цыфиркин.
Кутейкин. Что за бесовщина! С самого утра толку не добьешься. Здесь каждое утро
процветет и погибнет.
Цыфиркин. А наш брат и век так живет. Дела не делай, от дела не бегай. Вот беда
нашему брату, как кормят плохо, как сегодни к здешнему обеду провианту не стало…
Кутейкин. Да кабы не умудрил и меня владыко, шедши сюда, забрести на перепутье к
нашей просвирне, взалках бы, яко пес ко вечеру.
Цыфиркин. Здешни господа добры командеры!…
Кутейкин. Слыхал ли ты, братец, каково житье-то здешним челядинцам; даром, что
ты служивый, бывал на баталиях, страх и трепет приидет на тя…
Цыфиркин. Вот на! Слыхал ли? Я сам видал здесь беглый огонь в сутки сряду часа
по три. (Вздохнув.) Охти мне! Грусть берет.
Кутейкин (вздохнув). О, горе мне грешному!
Цыфиркин. О чем вздохнул, Сидорыч?
Кутейкин. И в тебе смятеся сердце твое, Пафнутьевич?
Цыфиркин. За неволю призадумаешься… Дал мне бог ученичка, боярского сынка.
Бьюсь с ним третий год: трех перечесть не умеет.
Кутейкин. Так у нас одна кручина. Четвертый год мучу свой живот. По сесть час,
кроме задов, новой строки не разберет; да и зады мямлит, прости господи, без складу по
складам, без толку по толкам.
Цыфиркин. А кто виноват? Лишь он грифель в руки, а немец в двери. Ему шабаш
из-за доски, а меня ради в толчки. Кутейкин. Тут мой ли грех? Лишь указку в персты,
басурман в глаза. Ученичка по головке, а меня по шее.
Цыфиркин (с жаром). Я дал бы себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца
прошколить по-солдатски.
Кутейкин. Меня хоть теперь шелепами, лишь бы выю грешничу путем накостылять.