Page 22 - Звёзды под дождём

— Нарисуй, — тихо попросил малыш.
— Большие, все не влезут, — не оборачиваясь, ответил мальчик.
— Ну все равно. Немного влезут.
— Они будут ненастоящие.
— Сам обещал… — с трудом проговорил малыш.
Мальчик наконец взглянул на него. Тень козырька теперь не падала на лицо
малыша, и в темных влажных глазах плавали отражения трамвайных
лампочек.
Словно искорки обиды.
Мальчик вздохнул. Он знал, что такое обида.

— Ладно, — сказал он.
Погромыхивал, дребезжал, звенел полупустой вечерний трамвай.
Останавливался и бежал дальше. Входили и выходили пассажиры. А на
скамейке, где сидели двое мальчишек — маленький и постарше, — тихо
совершалось чудо: черный зонт превращался в сказочное небо.
Мальчик рисовал большие белые звезды: пятиконечные, восьмиконечные,
десятиконечные. Они складывались в созвездия, каких не знал ни один
астроном. Малыш сидел, приткнувшись к плечу мальчика, и не шевелился.
Рот у него был приоткрыт, и нижняя губа повисла маленьким розовым
полумесяцем. Не отрывая взгляда от звезд, малыш вынул из сапог ноги в
коричневых чулках, поставил пятки на скамейку и обнял колени. Так было
удобнее. А покинутые сапоги качались, толкали друг друга. И широкие
голенища с красной подкладкой были похожи на большие, удивленно

открытые рты. Сапоги не могли понять, что там происходит.

На самом краю сиденья нетерпеливо звякал забытый бидон. Вагон
потряхивало, и казалось, что кто-то маленький и любопытный прыгает в
бидоне, подбивает головой крышку и хочет выглянуть: в чем там дело?
Мальчик рисовал быстро и умело. Сначала это было нелегко: мел плохо
приставал к влажному полотну. Но мальчик приспособился. Рисовал
контуры, а потом легкими частыми штрихами плотно закрашивал звезду.
— Слушай, — вдруг спохватился он. Только сейчас спохватился. — А дома
тебе не влетит?

— Нет! Не влетит.
Глаза малыша сияли. Разве могло влететь за такую красоту!
— А ты можешь еще луну? — радостным шепотом спросил он. — Вот
здесь…