Page 421 - Два капитана
P. 421
— Покряхтывает маленько,— добавила она подумав.
И я слышала, как тот же голос, который недавно пред
лагал Пете горячий чайник, сказал с негодованием:
— Петя, не сходите с ума. Что значит — покряхты
вает? А вы бы, думаете, не кряхтели?
Так продолжалось весь день. К вечеру я робко сказа
ла, что хорошо бы пройтись, посмотреть Ленинград, но у
него стало такое расстроенное, испуганное лицо, что я
осталась.
— Я буду вас развлекать, ладно?
И он стал показывать мне свою последнюю работу —
проект памятника Пушкину к столетнему юбилею. Пушкин
был изображен шагающим по набережной Невы, против
ветра, в развевающейся шинели, с упрямым, вдохновен
ным лицом. Это был молодой, романтический Пушкин,'
похожий на негра, погруженный в себя и втайне веселый.
— Нравится?
— Очень. А я и не знала, что вы занялись скульп
турой.
Он стал объяснять, почему он занялся скульптурой,
потом неожиданно перешел к шахматному турниру в Мо
скве с участием Ласкера и Капабланки, потом — к меж
дународному положению. При этом он все время прислу
шивался, не звонит ли телефон, и е о всем, что он
говорил — будь то итало-абиссинская война,— была толь
ко Саша и Саша...
В восемь часов сиделка почему-то не позвонила, и мы
опять побежали в клинику и снова говорили — на этот раз
с той милой сестрой, которая посоветовала нам ловить про
фессора после обхода. В общем, все было хорошо, а си
делка не позвонила, потому что ей, оказывается, совестно
было так часто беспокоить.
Мы вернулись, и Петя стал знакомить меня с семей
ством фотографа-художника, с его маленькой, изящной
седой супругой и с такой же маленькой, изящной седой
сестрой супруги. Сам хозяин почему-то жил постоянно в
Москве, но мне показали его портрет, и он оказался пред
ставительным мужчиной с красивой шевелюрой и в бар
хатной куртке — настоящий фотограф-художник, и даже,
пожалуй, больше художник, чем фотограф
Во втором часу меня отправили спать на Сашину по
стель, а Петя сказал, что ему не хочется спать, и устроил
ся с книгой под телефоном. Сиделка звонила теперь
14* 419