Page 467 - Два капитана

ее, а потом распахнула окно, и там, в молодом, легком
лесу, была такая тишина, такое счастье покоя!
Бабушка услышала наш разговор и позвала меня.
— Ну, Катя что с тобой? — спросила она строго.
— Бабушка, мы не простились! Как это вышло, что
мы не простились?
Она глядела на меня и целовала, потом украдкой пе­
рекрестила. «Хорошо, что не простились,— примета хоро­
шая: значит, скоро вернется»,— говорила она, а я чув­
ствовала, что плачу и что я больше не могу, не могу, а
что не могу, и сама не знаю...
Петя приехал вечерним поездом, озабоченный, уста­
лый, но решительный, что было вовсе на него не по­
хоже.
От него я впервые услышала о том, что детей будут
вывозить из Ленинграда. И так дико показалось мне, что
нужно уезжать с дачи, где было так хорошо, где мы с
няней посадили цветы — левкои и табак, и первые неж­
ные ростки уже показались на клумбах. Везти маленько­
го Петю в переполненном, грязном вагоне, в жару —
весь июнь был холодный, а в эти дни началась жара, ду­
хота,— и не только в Ленинград, куда-то еще в другой,
незнакомый город!
Петя сказал что Союз художников отправляет детей
в Ярославскую область. Петеньку и Нину Капитоновну
он уже записал. Насчет няни сложнее — придется хлопо­
тать.
Очень быстро он уложил вещи, сбегал куда-то за под­
водой и отправился наверх, к бабушке, которая объявила,
что в Ярославскую область она не поедет. Не знаю, о чем
они говорили и почему именно к Ярославской области у
бабушки было такое отвращение, но через полчаса они
спустились вниз очень довольные друг другом, и бабушка
сейчас же принялась пришивать к мешкам лямки и язви­
тельно критиковать «научные» действия няни.
Все что-то делали, кроме меня; даже маленький Петя,
который деловито укладывал в детский фанерный чемо­
данчик свои игрушки и старался открутить у паяца голо­
ву, потому что она не влезала в чемоданчик.
Усталая, разбитая, я сидела среди всего этого разгро­
ма и беспорядка отъезда и в конце концов дождалась
того, что Петя подошел ко мне и сказал ласково:
— Катя, голубчик, очнитесь!
465