Page 475 - Два капитана

по обеим сторонам которого были расположены палаты.
Запах был такой, что меня сразу стало тошнить, и тош­
нило все время, пока Варя Трофимова знакомила меня с
другими сестрами, с рентгенологом, с женой главного вра­
ча и с кем-то еще и еще...
Здесь лежали люди, раненные в лицо. Только что я
пришла, как привезли юношу, у которого все лицо было
сорвано миной...
И, ухаживая за этими людьми — я поняла это на вто­
рой или третий день работы,— нужно было все время как
бы уверять их, что это ничего не значит, что не беда,
если останется рубец, что нужно только потерпеть и почти
ничего не будет заметно. Мне случалось потом работать
в клинике полевой хирургии, и там не было этой тайной,
но сквозящей за каждым словом боязни уродства, этого
ужаса, с которым человек бросал первый взгляд на свое
обезображенное лицо, этого бесконечного стояния перед
зеркалом накануне выписки, этих беспомощных попыток
приукрасить себя, прихорошиться...
Впрочем, нужно сказать, что иногда мы вовсе не кри­
вили душой, уверяя, что «ничего не будет заметно».
Я прежде никогда не думала, что можно, например, сделать
новый нос или пересадить на лицо кусок кожи. Сколько раз
случалось, что на первых перевязках страшно было взгля­
нуть на раненого, а через два — три месяца он возвращал­
ся в свою часть с едва заметными следами ран, которые
должны были, казалось, обезобразить его навсегда.
Мне было трудно в стоматологической клинике, осо­
бенно первое время, и я была рада, что мне трудно и
что нужно так внимательно следить за каждым словом и
держаться уверенно, даже когда очень тяжело на душе.
Петина часть стояла на Университетской набережной.
Сразу же после отъезда детей он записался в народное
ополчение. В свободное время я забегала к нему; мы си­
дели на бревнах, сваленных у парапета, или прохажива­
лись от Филологического института до Сфинксов. Другие
памятники были уже сняты или завалены мешками с пес­
ком, а Сфинксы почему-то еще лежали, как прежде, в да­
лекие мирные времена, до 22 июня 1941 года. Бесстрастно
уставясь на всю эту скучную человеческую возню, лежа­
ли они на берегу Невы, и у них были широко открытые
глаза и высокомерные лапы. У Пети становилось доброе,
хитрое лицо, когда он смотрел на Сфинксов.
473