Page 550 - Два капитана

и я вспомнил, как они вчера переворачивались у девушек
под ногами.
Какие-то люди ходили по насыпи — свои или немцы?
Наш поезд еще горел; бледный при солнечном свете огонь
перебегал по черным доскам вагонов.
Может быть, вернуться к нему? Зачем? Раскаты ору­
дийных выстрелов донеслись до меня, глухие, далекие и
как будто с востока. Ближайшей станцией, до которой
нам оставалось еще километров двадцать, была Щеля
Новая. Там шел бой — следовательно, были наши. Туда
я и направился, если можно так назвать эту муку каждо­
го шага.
Роща кончилась, и пошли кусты с сизо-черными ягода­
ми, название которых я забыл, похожими на чернику, но
крупнее. Это было кстати — больше суток я ничего не ел.
Что-то неподвижно-черное лежало в поле за кустами,
должно быть мертвый, и всякий раз, когда, навалившись
па костыли, я тянулся за ягодой, этот мертвый почему-то
беспокоил меня. Потом я забыл о нем — и снова вспом­
нил с неприятным чувством, от которого даже дрожь
прошла по спине. Несколько ягод упало в траву. Я стал
осторожно опускаться, чтобы найти их, и точно игла
кольнула меня прямо в сердце: это была женщина.
Теперь я шел к ней как только мог быстрее.
Она лежала на спине с раскинутыми руками. Это
была не Катя, другая. Пули попали в лицо. Красивые чер­
ные брови были сдвинуты с выражением страдания.
Кажется, именно в это время я стал замечать, что го­
ворю сам с собой и притом довольно странные вещи.
Я вспомнил, как называется та сизо-черная ягода, похо­
жая на чернику,— гонобобель, или голубика,— и страшно
обрадовался, хотя это было не бог весть какое открытие.
Я стал вслух строить предположения о том, как была
убита эта девушка: вероятнее всего, она вернулась за
мной, и немцы с насыпи дали по ней очередь из автомата.
Я сказал ей что-то ласковое, стараясь ее обнадежить, как
будто она не была мертва, безнадежно мертва, с низкими,
страдальчески сдвинутыми бровями.
Потом я забыл о ней. Я шел куда-то и болтал, и мне
ужасно не нравилось, что я так странно болтаю. Это
был бред, подступивший удивительно незаметно, с кото­
рым я уже не боролся, потому что бороться нужно было
только с одним непреодолимым желанием — отшвырнуть

546