Page 588 - Два капитана

думать о деньгах, потому что я видел, что деньги нисколько
не занимают тебя. Я мечтал стать таким, как ты, стать
тобою, и мучился, потому что всегда и во всем ты был
выше и сильнее, чем я.
Трясущимися пальцами он вынул из стеклянной коро­
бочки, стоявшей на столе, папиросу и стал искать огонь.
Я чиркнул зажигалкой. Он прикурил, затянулся и бросил.
— Случалось, что я встречал тебя на улицах,— пря­
чась в подъездах, я шел за тобою, как тень. Я сидел в
театре за твоею спиной. И, кажется, боже мой, чем же от­
личался я от тебя? Но я знал, что вижу другое на сцене,
потому что на все смотрел другими глазами, чем ты. Да,
не только Катя была нашим спором. Все, что я чувствовал,
всегда и везде боролось с тем, что чувствовал ты. Вот по­
чему я знаю все о тебе: ты работал в сельскохозяйствен­
ной авиации на Волге, потом на Дальнем Востоке.
Ты снова стал проситься на Север — тебе отказали. Тогда
ты поехал в Испанию. Господи, это было так, как будто
все, над чем я трудился долгие годы, неожиданно совер­
шилось само! Но ты вернулся! — с отвращением закри­
чал Ромашов.— И с тех пор все пошло хорошо у тебя. Ты
поехал с Катей в Энск... Видишь, я знаю все и даже то,
что ты давно забыл. Ты мог забыть, потому что был сча­
стлив, а я — нет, потому что несчастен.
Он судорожно вздохнул и закрыл глаза. Потом от­
крыл, и что-то очень трезвое, острое, бесконечно далекое
от этих страстных признаний мелькнуло в его быстром
взгляде. Я молча слушал его.
— Да, я хотел разлучить вас, потому что эта любовь
всю жизнь была твоим удивительным счастьем. Я умирал
от зависти, думая, что ты любишь просто потому, что лю­
бишь, а я — еще и потому, что хочу отнять ее у тебя.
Быть может, это смешно, что с тобой я говорю о
любви! Но кончился спор, я проиграл. И что теперь для
меня это унижение в сравнении с тем, что ты жив и здо­
ров и что судьба снова обманула меня!
Телефонный звонок послышался в передней. Выши­
мирский сказал:
— Да, пришел. Откуда говорят?
Но почему-то не позвал Ромашова.
— И вот началась война. Я сам пошел. У меня была
броня, но я отказался. Убьют — и прекрасно! Но втайне
я надеялся — ты погибнешь, ты! Под Винницей я лежал
584