Page 2 - Борьба миров

умеренные пояса.
Эта последняя стадия умирания, еще невероятно отдаленная от нас, стала для
обитателей Марса злободневным вопросом. Гнет близкой опасности изощрил их умы,
увеличил их силы и ожесточил их сердца. И вот, обозревая мировое пространство,
вооруженные умом и такими инструментами, о которых мы еще и не мечтали, они увидали в
ближайшем от них расстоянии, всего в 35000000 миль по направлению к Солнцу, зарю
надежды — нашу, более теплую, планету, покрытую растительностью, с синеющею массой
воды, окруженную облачной атмосферой, что свидетельствовало о плодородии ее почвы.
Сквозь просветы между бегущими облаками они увидели широкие пространства населенных
стран и узкие полосы усеянных судами морей.
Мы же, люди, населяющие эту планету, не казались ли им такими же чуждыми и
низшими существами, какими нам кажутся обезьяны и лемуры? Ум человеческий допускает,
что жизнь есть беспрерывная борьба за существование. Повидимому, это мнение
разделялось и обитателями Марса. Охлаждение их планеты значительно подвинулось
вперед. На Земле же еще кипела жизнь, но населена она была существами низшего порядка.
И единственным способом для марсиан избавиться от гибели, — которая из поколения в
поколение все ближе подвигалась к ним, — было переселиться ближе к Солнцу, то есть
завоевать Землю.
Прежде, чем осудить их слишком строго за это, мы должны припомнить, как
безжалостно и жестоко наша собственная раса уничтожала не только животных, как,
например, исчезнувших бизонов и додо, но и низшие человеческие расы.
Тасманийцы, несмотря на свой человеческий облик, были стерты с лица земли
европейскими переселенцами в течение лишь пятидесяти лет. Такие ли мы апостолы
милосердия, чтобы иметь право роптать на то, что марсиане задумали вести такую же войну
и против нас?
Свое нападение на нашу планету марсиане рассчитали с поразительной точностью —
их математические познания, повидимому, далеко превосходят наши! — и с полным
единодушием довели свои приготовления до конца. Обладай мы более совершенными
инструментами, мы бы уже в начале девятнадцатого столетия заметили надвигающуюся на
нас опасность. Такие ученые, как Скиапарелли, наблюдали красную планету, — кстати
сказать, как это ни странно, Марс испокон веков считался звездою войны, — но они были не
в состоянии объяснить происхождение дрожащих световых точек, которые они с такой
точностью наносили на карты. В течение всего этого времени марсиане готовились к войне.
Во время противостояния в 1894 году был замечен яркий свет на освещенной стороне
диска Марса, сначала Ликской обсерваторией, потом Перретином в Ницце, а позднее также и
другими наблюдателями. Англичане прочли об этом впервые в одном из номеров «Nature» 2
августа. Я придерживаюсь того мнения, что появление этого яркого света объясняется
взрывом пушки, помещенной в одной из глубоких скважин их планеты, откуда они потом и
стреляли в нас. Странные, еще до сих пор не получившие объяснений, пятна были замечены
вблизи этого взрыва во время двух следующих противостояний.
Гроза разразилась над нами шесть лет тому назад. Когда Марс стал приближаться к
противостоянию, Лавелль на Яве привел в движение все телеграфные проволоки
астрономических соединительных станций, чтобы сообщить о невероятном взрыве
раскаленных газов на Марсе. Это произошло 12 августа, около полуночи. Спектроскоп, к
которому он тотчас же обратился, показал массу горящего газа, преимущественно водорода,
который с невероятной быстротой несся с Марса к Земле. Около четверти первого этот
огненный поток стал невидим. Лавелль сравнил этот чудовищный огненный столб, внезапно
вырвавшийся из недр планеты, с вырывающимся из пушки при выстреле горящим газом.
Это сравнение оказалось удивительно точным. На следующий день в газетах не было
больше никаких сообщений об этом удивительном явлении, исключая маленькой заметки в
«Daily Telegraph». Мир пребывал в неведении относительно величайших опасностей, когда-
либо угрожавших человечеству. Может быть, я ничего не знал бы об извержении, если бы не