Page 149 - Собранние сочинений

испокон веку живет! Старики-то не глупей нас были. Да разве с ним сговоришь, при его же,
голубчик, крутом-то характере.
Митя . Что говорить! Строгий человек-с.
Пелагея Егоровна . Любочка теперь в настоящей поре, надобно ее пристроить, а он
одно ладит: нет ей ровни… нет да нет!.. Ан вот есть!.. А у него все нет… А каково же это
материнскому-то сердцу!
Митя . Может быть, Гордей Карпыч хотят в Москве выдать Любовь Гордеевну.
Пелагея Егоровна . Кто его знает, что у него на уме. Смотрит зверем, ни словечка не
скажет, точно я и не мать… да, право… ничего я ему сказать не смею; разве с кем поговоришь
с посторонним про свое горе, поплачешь, душу отведешь, только и всего. (Встает.) Заходи,
Митенька.
Митя . Приду-с.
Гуслин входит.

Явление четвертое

Те же и Гуслин.
Пелагея Егоровна . Вот и еще молодец! Приходи, Яшенька ужо к нам наверх с
девушками песни попеть, ты ведь мастер, да гитару захвати.
Гуслин . Хорошо-с, это нам не в труд, а еще, можно сказать, в удовольствие-с.
Пелагея Егоровна . Ну, прощайте. Пойти соснуть полчасика.
Гуслин и Митя . Прощайте-с.
Пелагея Егоровна уходит; Митя садится к столу пригорюнившись; Гуслин садится на
кровать и берет гитару.

Явление пятое

Митя и Яша Гуслин.
Гуслин . Что народу было на катанье!.. И ваши были. Что ж ты не был?
Митя . Да что, Яша, обуяла меня тоска-кручина.
Гуслин . Что за тоска? Об чем тебе тужить-то?
Митя . Как же не тужить-то? Вдруг в голову взойдут такие мысли: что я такое за человек
на свете есть? Теперь родительница у меня в старости и бедности находится, ее должен
содержать, а чем? Жалованье маленькое, от Гордея Карпыча все обида да брань, да все
бедностью попрекает, точно я виноват… а жалованья не прибавляет. Поискал бы другого
места, да где его найдешь без знакомства-то. Да, признаться сказать, я к другому-то месту и не
пойду.
Гуслин . Отчего же не пойдешь? Вот у Разлюляевых жить хорошо — люди богатые и
добрые.
Митя . Нет, Яша, не рука! Уж буду все терпеть от Гордея Карпыча, бедствовать буду, а
не пойду. Такая моя планида!
Гуслин . Отчего же так?
Митя (встает). Так, уж есть тому делу причина. Есть, Яша, у меня еще горе, да никто
того горя не знает. Никому я про свое горе не сказывал.
Гуслин . Скажи мне.
Митя (махнув рукой). Зачем!
Гуслин . Да скажи, что за важность!
Митя . Говори не говори, ведь не поможешь!
Гуслин . А почем знать?
Митя (подходит к Гуслину). Никто мне не поможет. Пропала моя голова! Полюбилась
мне больно Любовь Гордеевна.
Гуслин . Что ты, Митя?! Да как же это?